Однажды в Берлине. Елена Велес

внутреннюю сторону бёдер. Тело блондинки вызывало желание, но Келлер, несмотря на выпитый алкоголь, не спешил. Он медлил. Сняв рубашку, он стянул с себя майку и положил руки на пряжку ремня.

      – Ну что, лапуля? Ты уже сгораешь от нетерпения? – Он навис над ней. – А? Ты мне поможешь? – схватив Катрин за плечо, он заставил девушку сесть. Его хозяйство, спрятанное за штанами, оказалось прямо перед её лицом. – Расстегни ремень! – Приказал мужчина. Шван умоляюще посмотрела на него. Она надеялась, что Келлер быстро сделает своё дело, и она уйдёт в свою комнату. Но как же она ошибалась! Фон Гинсбург схватил девушку за волосы, дёрнул назад и приблизил своё лицо к её лицу. – Я сказал: расстегни ремень! – дрожащими руками девушка начала выполнять приказ своего «жениха». – Хорошая девочка.

      Брюки упали вниз, и мужчина пнул их в сторону. Теперь на нём остались только трусы и носки. Он толкнул Шван, заставляя принять горизонтальное положение. Нависнув над ней, положил ладонь на горло и чуть сжал. Другой рукой начал грубо ласкать груди, причиняя девушке боль. Но, похоже, это доставляло мужчине удовольствие, так как Катрин почувствовала, как начало расти его достоинство. Непроизвольно девушка дёрнулась от отвращения. Это движение заставило Келлера чуть сильнее сжать горло. Он прошептал:

      – Такая тонкая, такая лебединая шея. Я могу сломать её за одно мгновение. Ты ещё будешь дёргаться?

      Катрин попыталась покачать головой.

      – Скажи: «Нет, любимый».

      – Нет… любимый… – выдавила блондинка. Она с трудом сдерживала слёзы боли и унижения. Но нет, она не станет плакать. Она не доставит Келлеру такого удовольствия!

      Мужчина наклонился и присосался к её губам, проникая языком сквозь сомкнутые зубы. Руки скользили по мраморной коже, а набухший член сквозь трусы тёрся об её лоно. На мгновение фон Гинсбург оторвался от сладких губ и рывком перевернул девушку, заставив встать на колени, схватив за волосы. Катрин только охнула.

      – Заткнись! – прохрипел мужчина, а в следующую секунду Катрин почувствовала, как тот вошёл в неё. Она чуть не закричала от боли, но большая грубая ладонь закрыла ей рот. – Я сказал, заткнись, сучка! Ещё разбудишь мать.

      Унижение длилось долго, и когда Катрин была уже на грани обморока, она почувствовала, как Келлер взорвался и кончил. Он отпустил её волосы и убрал ладонь. Девушка без сил упала на кровать. Келлер упал вначале на неё, а потом скатился рядом. Отвесив звонкий шлепок по попе, мужчина сказал:

      – Можешь поспать, – но когда Катрин попыталась встать, то фон Гинсбург, надавив на плечо, уложил её снова. – С сегодняшнего дня ты спишь со мной. Всегда. Ну, кроме этих ваших дней. Хотя, я надеюсь, что ты быстро забеременеешь. Уж я постараюсь.

      Утром Катрин проснулась от того, что фон Гинсбург ласкает её грудь. Спросонья она вначале даже не поняла, что происходит и попыталась воспротивиться, на что получила затрещину. Осознав, что происходит, она позволила мужчине совершить свое действо.

      Всё длилось дольше,