Наследница долины туманов. Мария Лунёва

вартеса в тумане, но каким образом выжила, прежде чем он её прибрал к себе, непонятно. Но вы должны понять, что рана не заживает, и тьма в ней поглощает её собственный дар, который и поддерживал её всё эти годы. Хотя я думаю, рядом был целитель, к тому же ее недуг недооценивали, иначе ей бы не дали выжить. Предполагали, что соприкосновение с Туманом было поверхностным.

      «Мояла» – тут же вспомнила я мачеху. Да, этот мужчина прав, она отдавала мне всё крохи своего дара. А теперь она где-то там, беременная, напуганная, в окружении не пойми кого. А если разбойники, гуроны. Страх сжал моё сердце. Да лучше бы мы послушали няню, и она осталась.

      – Дальше, Вэй, – нетерпеливо поторопил целителя гер. – Как это вылечить?

      – Я не знаю. Слышал о таком, но лишь мельком. Заражённые не живут долго. Это не секрет, вартесу нужно поддерживать и выяснять, что можно сделать для того, чтобы избавить её тело от тьмы.

      Слова были произнесены сухо и безэмоционально. Так, словно они о погоде говорили. А я же чувствовала себя раздетой и голой, выставленной на обозрение.

      – Оставьте меня в покое, – прошептала я.

      – Конечно, вартеса, сейчас боль стихнет и вам станет легче, – спохватился Вэй.

      – Легче мне никогда не станет, – огрызнулась я, – уберите от меня свои руки.

      – У тебя кровь, девочка, – негромко произнёс гер Каил.

      – Я и без вас знаю, что у меня там, – сквозь зубы произнесла я. – Не смейте прикасаться ко мне.

      Но они не слушали, задрав моё платье на самую талию, целитель принялся ощупывать ноги.

      – Они не потеряли чувствительность, – пробубнил он, – скорее всего, мышцы слабы настолько, что не держат. Тьма отбирает слишком много здоровья. Ноги слишком худые, возможно, из-за плохих условий жизни. Это странно, но такое чувство, что женщина голодала. И ещё смотрите вот тут, – он обвёл рукой внутреннюю часть бедра, там, где у меня оставались синяки после последнего посещения супруга. Такого унижения я просто не могла пережить. И пусть один из них целитель, но второй. Этот гер сейчас видит свидетельства того, что меня… и я прикусила губу готовая разрыдаться. Нащупав подол платья, попыталась его отдёрнуть, закрыть он них свой позор.

      – Тихо, упрямица моя, – нежно произнёс надо мной гер Каил, чем окончательно выбил из равновесия.

      – Вы мерзкий, жестокий самодур, – прошипела я, вырываясь. – Оставьте в покое моё тело, вас оно не касается.

      – Прекрати, – он поймал мои руки и сжал. – Что-то ещё, Вэй?

      – Насилие, – тихо шепнул целитель, – это следы насилия.

      – Замолчи, – взревела я, окончательно опозоренная.

      Отталкивая руки, пыталась прикрыться от их взоров. И пусть на мне были короткие панталоны, всё равно демонстрировать практически незнакомым мужчинам своё изуродованное тело и следы своих унижений – это слишком.

      – Ненавижу вас всех! – процедила я, осознавая, что они обо мне узнали. Я никогда не жаловалась на побои мужа, не рассказывала, не показывала многочисленные синяки: чёрные с бордовой окантовкой. Мерзкие доказательства того, насколько я