Искупление. Владимир Минайлов

теперь иди, – она оттолкнула его, – у меня ещё уйма дел. И уже выходившему из кабинета бросила вдогонку небрежно:

      – В девять в «Астории».

      – Ну, не знаю, – Виктор быстро захлопнул дверь.

      – Куда ж я от тебя денусь.

      Они были любовниками уже три года. Властная обладательница чувствительного рта и обворожительных зелёных очей, которые как магнит притягивали. Мимо такой женщины не пройдешь. Так и случилось, поначалу были обычные рабочие отношения. Антонина Олеговна отдавала четкие и короткие, как у военных, распоряжения и ничего лишнего. Лишь глаза её сияли как-то особенно. На одном из дней рождения в больнице, после хороших возлияний алкоголя, Виктор не сдержался и сказал:

      – А знаешь, Антонина, по-хорошему тебе надо мужика, ведь глядя на тебя, понимаешь, что ты одинокая. Но не для жизни.

      – Тогда для чего?

      – К телу, драть тебя и так и эдак.

      Антонина ухмыльнулась.

      – Многие пытались.

      – А я не многие.

      – Ходок?

      – Редко, но метко, я однолюб и мизантроп. Был женат, ушёл. А вообще в себе уверен.

      Они разговаривали у неё в кабинете, куда удалились подальше от шумного застолья, на котором Антонине нужно было быть только для приличия. Там был и Виктор. Естественно, одной рюмкой отделаться ей не удалось. А тут ещё и новый зам, к которому она давно присматривалась.

      – Апельсинчик? А может, огурчика солёненького, а отведайте-ка салатик, под водочку в самый раз.

      В темноте лиц не видно было, но Вахрушева слышала дрожь в голосе Виктора от возбуждения.

      – Что дальше?

      – А дальше просто, снимай трусы, знакомиться будем.

      – Ого, а силы есть?

      – Не волнуйся, всё своё, как говорится, ношу с собой.

      Так всё и началось. Оба были в восторге друг от друга. Виктор хоть и не жил с Антониной как муж с женой, но интим у них был регулярно.

      Пока Вахрушева с Буравцевым решали, что им дальше делать с Вадимом, тот пил чай в комнате отдыха, когда санитар позвал его к больному.

      – Здорово, лепила, я тебя не сразу узнал.

      – А мы знакомы?

      – Да, проводили вместе «отпуск» в одной ИТК.

      – Ясно, звал чего, ведь не для этого.

      – Я не жилец, сам понимаешь, те парни рано или поздно меня достанут. Зря ты в это дело встрял.

      – Во-первых, я никуда не встрял, а во-вторых, надо было дать им тебя ухандокать, так?

      – Ладно, что сделано, то сделано. Времени в обрез. А сказать надо многое, так что слушай. Я домушник, специализируюсь на редких и очень дорогих коллекциях оружия, холодного и огнестрельного, монет и орденов (есть такие, фалеристами зовутся), ну и, конечно, «доски», иконы то есть.

      Больной огляделся вокруг, насколько позволяло ему его положение.

      – Пожалуйста, выгляни в коридор, не слушает ли нас кто третий. Ибо то, что я дальше скажу, интересует очень, очень серьёзных людей.

      Вадим вышел в коридор, постоял и оглядел его.

      Вернулся в палату.

      – Никого.

      – Итак, я продолжу. Сам я в прошлом реставратор, лихая