Искупление. Владимир Минайлов

больше Пётр слушал Вадима, тем больше удивлялся его внутренней силе. Не каждый из тех, кого он знал, мог выдержать такое. Он знал, что многих зона ломала, а этого ещё больше закалила, да как закалила, не отбила вкуса к жизни. А наоборот, как на метзаводах льют и куют, так и зона – ещё сильнее сделала Вадима.

      – Я ничем не хуже других, просто по глупости девять лет в трубу, коту под хвост, и вот итог.

      – Я думал, такое бывает только в кино или книгах.

      – Не только, вот я тому наглядное доказательство. Мне снилось даже, что я провожу операцию. Если бы ты только знал, сколько раз я просыпался в холодном поту от подобных сновидений. Мне прочили большое будущее, а я взял и обгадил всё. В итоге из перспектив пыль и горечь. Сейчас я хочу хотя бы часть возвратить.

      – Это как?

      – Уважение окружающих и понимание близких, кстати, их я давно не видел, пора навестить, не сейчас, чуть позже. Рано меня сбросили со счетов, пока я жив, этого делать нельзя.

      – Вижу, силы воли тебе с лихвой хватит, что ж, добро пожаловать. Теперь ждём остальных. Чай будешь?

      – Наливай.

      Пока закипал чайник и настраивался чай, разговаривали обо всём: футболе, женщинах, погоде и прочем.

      – Где и у кого учился?

      – В ЛГМУ им. святителя Луки в Луганске. У Ермилова.

      – Владислава Сергеевича?

      – Да, – удивился Вадим, – а ты откуда знаешь?

      – Я же не спрашиваю тебя, каким ветром ты там оказался.

      – А ты спроси, и я отвечу. Что жил и учился я у тетки на Луганщине.

      – А меня туда первая любовь завела. Я, к сожалению, к Ермилову не попал, а так хотел. Постой, у него, если и было, то человек пятнадцать.

      – Избранных.

      – Ну да.

      – Я один из них. Уже была сформирована группа, и тут я такой.

      – А чай какой он любил? – донимал Вадима Пётр.

      С бергамотом, но и зелёный тоже, частенько мы с ним обсуждали разные нововведения в хирургии за чашкой такого чая.

      – Повезло тебе, я тоже хотел стать хирургом и учиться у него. Поставил перед собой цель: или к нему, или в анестезиологи.

      – Да, отбор у него жёсткий, вопросы с закавыками, и поди его разбери, где он шутит, а где нет. Сам чуть не влетел, экзамен: пару-тройку вопросов кое-как, ну, чувствую, хана. И тут после очередного вопроса как дёрнуло глянуть на кружку, стоявшую на столе, а в ней ароматный зелёный чай, да ещё и с лимоном.

      – Вы, говорю, чай зелёный пьете, философствовать любите, а если нестандартная ситуация, тогда что?

      – Вот именно, – слышу в ответ, – а я не робкого десятка, тогда и нестандартное решение, по обстоятельствам.

      – Умеете найти выход из критического положения?

      – Ради спасения жизни это крайне необходимо, но только когда припечет.

      Их беседу нарушил приход Нади и Веры, а следом старшей медсестры.

      – Томич София Игоревна, – представилась вошедшая.

      – Ого, мы с вами тёзки.

      – В смысле?

      – Отчества одинаковые.

      – Здорово.

      Подошли и другие врачи.

      – Ну