Перекрестки. Джонатан Франзен

разбудил телефонный звонок. Она заснула на спине, поперек кровати, открыла глаза и увидела в раме окна серое небо, разбитое черными ветками. Мать постучала в дверь.

      – Бекки? Тебе звонит Джинни Кросс.

      Она подошла к телефону в спальне родителей, дождалась, пока внизу мать повесит трубку. Джинни звонила насчет сегодняшней вечеринки у Кардуччи. Бекки было приятно, что Джинни по-прежнему зовет ее с собой, и даже, пожалуй, ради их дружбы приняла бы приглашение. Но она собиралась на концерт.

      – А сегодня концерт?

      – В “Перекрестках”, – сказала Бекки.

      Молчание.

      – Ясно, – ответила Джинни.

      – Между прочим, я иду с Таннером.

      – С Таннером Эвансом?

      – Да, он выступает и пригласил меня.

      – Так-так-так.

      Бекки подмывало рассказать подруге еще кое-что, но она и без того, пожалуй, сказала слишком много. Вообще-то Таннер не знал, что они идут на концерт вместе. После их долгого поцелуя Бекки считала, что иначе и быть не могло, но слишком многое оставалось недосказанным, и она не успокоится, пока весь мир не увидит, как она входит в Первую реформатскую под руку с Таннером. Бекки предложила Джинни вместе отправиться по магазинам. Даже забавно, как охотно та согласилась, несмотря на то что они неделями толком не общались. Но до половины четвертого Джинни будет занята.

      – Жаль, – сказала Бекки. – В четыре я встречаюсь с Таннером.

      – Ого! Да вы с ним неразлучны.

      – Самой не верится, – проворковала Бекки.

      – Тогда давай завтра? Я весь день свободна.

      Бекки долго стояла под душем, потом колдовала у зеркала в ванной: макияж должен быть красивым, но неброским. Перри сердито постучал в запертую дверь, отпустил замечание, которое Бекки оставила без ответа, и ушел. Потом она оделась, тоже стараясь соблюсти равновесие меж элегантностью и “Перекрестками”. В ближайшие десять часов, если не больше, ей нужно выглядеть хорошо, особенно начиная с четырех часов дня. Когда Бекки наконец спустилась на кухню, мать уже натягивала страшное старое пальто.

      – Я опаздываю на тренировку, – сказала мать. – Так ты вернешься к шести?

      Бекки сунула в рот сахарное печенье.

      – Я не пойду к Хефле.

      – Боюсь, это не обсуждается.

      – А я и не обсуждаю.

      – Тогда поговори с отцом.

      – Не о чем тут говорить.

      Мать вздохнула.

      – Милая, ничего страшного не случится, если молодой человек тебя подождет. Я понимаю, ты сейчас так не думаешь, но завтра тоже будет день.

      – Спасибо, что просветила.

      – То есть он тебя вчера все-таки нашел?

      – Ты вроде опаздываешь на занятие.

      Мать вздохнула еще тяжелее и направилась прочь. Бекки стало неловко, что она нагрубила матери. Бекки любит весь мир, но мама неправа. Завтра будет поздно, ей нужно срочно действовать. Таннер сегодня выступает не один, а с Лорой Добрински. И до начала концерта Бекки намерена с ним встретиться.

      Пора действовать. Пока он набирал на машинке последние предложения курсовой работы