Чумовая попаданка в невесту. Ульяна Гринь

его талию, такая гибкая, страстная, сама насаживается на член и стонет, как будто он мучает её.

      Матвей выдохнул, как перед стопкой водки, и решительно вошёл в ванную.

      Шторкой они ещё как-то не успели обзавестись, поэтому он просто облизнулся с порога, увидев круглую попку и нежную линию спины, шагнул ближе, подумав с дьявольской усмешкой, что сзади Янка тоже любит. Да, вот так: рукой за грудь, нагнул, второй рукой скользнул между упругих и мягких булочек, погладил всё сразу – от ануса до клитора широким жестом туда-сюда. Обычно его девочка изгибалась, как мартовская кошка, и сама подставляла ему уже влажную розовую дырочку, пульсирующую от ожидания наслаждения. Но сейчас всё пошло не по плану.

      Янка замерла, словно окаменела. Матвей направил дрожащую от нетерпения головку прямо по центру, прицелился… и не смог сходу войти. Словно наткнулся на упругую преграду, которая не впустила, не позволила. Ткнулся ещё раз, ещё, а потом Янка завизжала дурным голосом. Голову обожгла резкая боль, и Матвей выпустил гладкие скользкие от воды бёдра, схватился за лоб, по которому нехило прилетело баллончиком с пеной для бритья.

      – Ты чего? – попытался он вякнуть, но его не услышали. Янка вопила, как резаная, а вдогонку баллончику полетели прямо в голову кусок мыла, шампунь, гель-душ и даже мочалка. Всё это время Матвей молча отступал к двери, прикрывая лицо, и выдохнул, только когда оказался в коридоре. Визг тут же смолк. Твою дивизию, соседи подумают, что тут кого-то убивают!

      Он медленно сполз по стеночке, совершенно охренев и обессилев от такого приёма, и потёр ладонью лоб. Шишка будет, к гадалке не ходи. Да что ж такое? Что стряслось с этой девчонкой? Всегда такая ласковая, готовая к сексу, часто даже больше, чем он сам, а тут орёт, дерётся, а дырочка словно сама обратно заросла целкой… Стоп. Он-то точно не сумасшедший! Он сам лишил Янку девственности два года назад! В первый раз у них всё так и было – не войти сходу, пришлось пальцами работать и куни делать одновременно. Такая же словно резиновая преграда… Но ведь женщина не может стать опять девочкой! Ну, без операции, конечно. Но никаких операций быть не могло, до Мишаниной днюхи они с Янкой занимались любовью дома, на диване, а после днюхи Матвей привёз любимую сразу домой и не оставлял ни на минуту!

      Нет, всё это просто бред! Во-первых, зачем Янке вновь становиться девственницей, разыгрывать спектакль, притворяясь древнерусской девицей, да ещё и отказываться от секса? Во-вторых, даже если на минуточку предположить, что её настигла психическая болезнь, то как всё можно было провернуть чисто физически? В-третьих… Ну, не зря же его посетило ощущение, что перед ним сестра-близнец Янки! Но бред, бред и белочка! Теперь что, придётся поверить в попаданку из другого… мира? Измерения? Вселенной? Из прошлого?

      Бред.

      Шум воды стих, и через пару секунд дверь медленно открылась. Матвей поднял взгляд и увидел Янку (или не Янку?) со шваброй наперевес. Лицо её выражало отчаянную решимость дорого продать свою девичью честь (девичью? блин!), если он снова полезет с недвусмысленными намёками и жестами. С минуту они смотрели друг на друга,