Открытый город. Теджу Коул

собой. И это – то самое, о чем мы, доктора, так много говорим своим пациентам, то самое, о чем можно крайне мало сказать с позиций здравомыслия – распахивается и принимается само задавать вопросы нам. Я вытер руку об куртку, подышал на пальцы, согревая.

      В радиусе крика от меня были всего два человека – двое мальчишек наверху, на набережной, подростки лет шестнадцати со скейтами. Увлеченно катались. Один снова и снова спрыгивал с низкого пандуса, причем при взлете и посадке колеса клацали, а другой, тоже на скейте, мчался вслед с видеокамерой, держа ее низко, почти на уровне щиколоток, сопровождаемый лучом света от ее лампочки. Мимо проехал охранник на гольфкаре, сделал мальчикам предупреждение насчет прыжков. Они почтительно стояли перед ним и слушали; казалось, он их пристыдил. Но едва он отъехал, прыжки возобновились.

      Поодаль от воды, на площади за Всемирным финансовым центром, был небольшой, наполовину огороженный участок с фонтаном, зарослями декоративного ковыля на клумбах и двумя мраморными стенами – одна выше другой. На стенах какие-то надписи, на той, что пониже, – табличка: В ПАМЯТЬ О СОТРУДНИКАХ ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, РАССТАВШИХСЯ С ЖИЗНЬЮ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ ОБЯЗАННОСТЕЙ, СЛУЖА НАРОДУ ГОРОДА НЬЮ-ЙОРК. На другой стене был список: десятки имен. Первая строка – на самом верху: ПАТРУЛЬНЫЙ ДЖЕЙМС КЭХИЛЛ, 29 СЕНТЯБРЯ 1854. И дальше в том же духе, год за годом, запись за записью: звание, имя, дата смерти; осенью 2001‑го – ожидаемое, душераздирающее множество имен, а за ними – еще несколько, имена тех, кто погиб в последующие годы. А еще ниже – огромная незаполненная гладь отполированного мрамора, поджидающая тех ныне живущих, кто умрет в полицейской форме, а также пока не рожденных – тех, кто появится на свет, вырастет, пойдет служить в полицию и погибнет при исполнении обязанностей.

      За площадью, на той стороне Вест-Сайдхайвея, огромные здания торгового квартала выстроились у незримой границы, словно животные на водопое, – теснят друг друга, но остерегаются вырваться вперед. Граница обозначала пределы гигантской строительной площадки. Я подошел ко второму надземному переходу – прежде он соединял Всемирный финансовый центр со зданиями, находившимися на том пресловутом месте. До этой минуты я был одиноким путником, но из Всемирного финансового центра толпой повалили люди, мужчины и женщины в темных костюмах, в том числе группа молодых японцев, явно высокооплачиваемых специалистов – они пронеслись мимо, оставляя шлейф из своих быстрых разговоров. Над их головами я увидел – уже в третий раз за вечер – яркие огни спортзала с рядами велотренажеров: в данном случае окна выходили на стройплощадку. Интересно, какие мысли посещают клиентов зала, когда, крутя педали, напрягая силы, они выглядывают наружу? Поднявшись наверх, я смог увидеть то же самое, что и они: вглубь стройплощадки тянулась длинная эстакада, а в котловане было три или четыре трактора вразброс – на этой циклопической площадке они казались крохотными, игрушечными. Чуть ниже уровня мостовой