Особые полномочия на любовь. Янка Рам

рукой на меня бабушка. – Может, хоть приструнит тебя, обормота. А то навел срамоту! Голых девок надо не на стену вешать в твоем возрасте, внук. Тебе же не четырнадцать.

      – Ну я же убрал! – закатываю глаза. – Это просто постер. Но согласен, не очень прилично.

      Сдаюсь я сразу, потому что бабушка будет эту тему развивать, пока я не покаюсь за чертов порнопостер, что она лицезрела.

      – Как по мне, Ваня, в твои двадцать пять неприлично без женщины засыпать, такие вот постеры разглядывая.

      – Ну… Служба такая…

      – Что вы все службой оправдываете? Что ты, что Виктор.

      – У дядьки, кстати, есть женщина, – сдаю я его.

      – Да? – удивленно вскидывается бабушка.

      – А что же не привел познакомить?

      – Не знаю. Жениться же не собирается, судя по всему…

      – Тогда это, Вань, не женщина называется, – недовольно швыряет полотенце бабушка.

      – У нас в деревне таких «нужник» называли. И мне за своего сына стыдно, что он себе позволяет женщину так своим поведением оскорблять.

      Бабушка жесткая. Не скажет, а врежет иногда словом.

      – Твоя тоже «нужник»? – сердито смотрит на меня.

      – Нет!! Ты что?…

      Я бы свою привел, – вздыхаю я.

      – Я даже приглашал. Но пара часов знакомства… Отказалась. Может, в следующий раз.

      – Значит – хорошая девушка. А что характер непростой, так это ничего. Спи… Вставать тебе рано. А мне не спится у вас в городе, тяжело. Что на завтрак хочешь?

      Ооо… Вот это просто волшебная бабушкина опция! Завтраки…

      – Блинчики…

      – расплываюсь я в улыбке, сползая на диване в лежачее положение и вспоминая детство.

      Летом мы жили всегда у бабушки. И утром на столе всегда стояли горячие блинчики, оладьи, драники… С магазинными не сравнить! – Будут тебе блинчики, внук, – гладит бабушка меня по коротким волосам.

      – Спи.

      И я даже закрываю глаза на пару минут.

      Но как только она выходит на кухню, выключая свет, меня подбрасывает от нетерпения.

      Открываю контакт моего скорпиончика.

      Вспоминаю, как точно назвал себя у нее в контактах: «Я уложил тебя, помнишь?»

      Иван: И надеюсь, ты до сих пор на лопатках…

      Диляра: Какой самоуверенный капитан!

      Иван: Все время думаю о тебе…

      Диляра: С места в карьер?

      Иван: Это плохо, что я открыт?

      Диляра: Если противник открыт, он либо слишком самоуверен и недооценивает тебя, думая, что ты не представляешь опасности, либо это ловушка. Третьего не дано.

      Иван: Ты права. Но я не противник. Поэтому твои правила – мимо. Ты знаешь, как волки дают знать волчице о своем выборе? Они ложатся перед ней на спину, открывая горло. И вот – я открываю свое… Зацепила, я горю!

      Диляра: Это смело. Но… Тогда мне надо переименовать твой контакт.

      Иван: Версии?

      Диляра: «Я тот, кого ты уложила, помнишь?»

      Иван: Справедливо! Тем более, что ты легла сама. Я не идиот.

      Диляра: Так значит, капитан Зольников открывает свое горло?

      Иван: Да.

      Диляра: Ты отвечаешь за то, что говоришь? Иначе