Мертвые львы. Мик Геррон

скорбно прошептал он; они ведь были братьями. – Дикки. Кто-то же заметил, что он умер.

      – Да, там сначала пассажиры засуетились, но он уже мертвый был. Один из пассажиров, доктор, остался с ним, а остальные рванули на поезд. – Водитель помолчал. – Он такой был упокоенный, брат ваш.

      – О такой смерти он и мечтал, – заверил его Лэм. – Он любил автобусы. А ты что, вызвал «скорую»?

      – Ну, ему уже было не помочь, но да. Я весь вечер там проторчал, не в обиду вам будь сказано. Пришлось давать показания и все такое, да вы же знаете. Вы ж брат его.

      – Да-да, – сказал Лэм. – Брат. А что еще случилось?

      – Так все как обычно. Когда его, ну это, увезли, я навел порядок в автобусе и поехал в парк.

      – Навел порядок?

      – Ну, не уборку, а так, проверил сиденья, не забыл ли кто чего. Кошельков там или еще каких вещей.

      – И что ты нашел?

      – В тот вечер ничего. А, шляпу вот.

      – Шляпу?

      – На багажной полке. Неподалеку оттуда, где ваш братец сидел.

      – Какую шляпу?

      – Черную.

      – Какую – черную? Котелок? Федору?

      Водитель пожал плечами:

      – Обычную шляпу. С полями, ну такую.

      – А где она сейчас?

      – В бюро находок. Если ее не забрали. Обычная шляпа. В автобусах все время шляпы забывают.

      Только не в дождь, подумал Лэм.

      Однако, поразмыслив, он сообразил, что это не так. В дождь шляпы носят чаще, поэтому чаще и забывают в автобусах. Обычное дело. Простая статистика.

      «Нахер такую статистику, – решил он, – пусть отправляется в свободный полет, хоть до Луны».

      – И где это ваше бюро находок? – Он повел рукой куда-то в сторону автобусного парка. – Вон там?

      – Не-а, оно в Оксфорде.

      Ну конечно, подумал Лэм.

      – А как тебе Хо?

      – Хо – задрот.

      – Тоже мне новость. Все гики-айтишники – задроты.

      – Нет, Хо всем задротам задрот. Знаешь, что он мне первым делом заявил?

      – Что?

      – Нет, ты прикинь, первым делом. Я даже пальто снять не успел, – сказал Маркус. – Прихожу сюда в первый раз, думаю: ну вот, меня сослали на шпионский эквивалент Дьябло[4]. Пока я соображал, что здесь и как, Хо берет свою кружку, показывает мне – такую чумную, с фотографией Клинта Иствуда – и говорит: «Это моя кружка, понял? Я не люблю, когда ей кто-то пользуется».

      – Да уж. Хреново.

      – Не то слово. Спорим, у него носки помечены «правый» и «левый»?

      – А что Гай?

      – Она спит с Харпером.

      – А Харпер?

      – Он спит с Гай.

      – Не подумай, что я не согласна, но, по-моему, это не характеристика.

      Маркус пожал плечами:

      – Они недавно вместе, поэтому сейчас это их самая главная характеристика.

      – Наверное, это они чуть раньше вышли. Интересно, зачем и куда.

      – Значит, в Парке мы все еще нежелательные лица, – сказал Мин Харпер.

      Прозвучало странно, потому что они как раз и были в парке, но Луиза Гай поняла, о чем он.

      – Знаешь, –

4

Дьябло – остров у берегов Французской Гвианы, где в 1852–1952 гг. находилась каторжная тюрьма для особо опасных преступников; описан в автобиографическом романе Анри Шарьера «Мотылек» (1969).