Небо молчаливое. Евгения Мулева

стоишь? – поинтересовался пацан, – Бежим!

      IV

      Чередой грязных переулков Луи вывел их к рынку. Чувствовалось, что в этой полузаброшенной части станции пацан был как рыба в воде, только вот нормальные рыбы в такой грязи не живут. Воняло здесь знатно и на все лады. Сам воздух был ржавый и затхлый. Луи натянул на нос повязку, красно-серую бандану. У «законников» что ли стащил?

      – Здесь не беги. Кто бежит – вор, – со знанием дела выдал пацан, – причём вор неместный. На своих сквозь пальцы смотрят, а чужакам не поздоровится.

      – Ты сам вор, так?

      – Нет. То есть… Теперь нет. Я с Эммой.

      – Многое объясняет, – хмыкнул Константин.

      – Скоро узнаешь. Здравствуйте! – Пацан опять ломанулся неизвестно куда. Константину пришлось топать следом. – Здравствуйте!

      В уголке у длиннющей клеёнчатой скатерти, густо усыпанной медными побрякушками, сидел дедок в потрёпанном комбинезоне без ботинок в заношенных белых носках. Из старомодной колонки, такие были в ходу лет семьдесят назад, лилось что-то гипнотическое барабанное, обволакивающее весь рынок религиозным дурманом. Луи прогулочным шагом обогнул скатерть, кивнул дедку и рухнул напротив, дедок разулыбался, чуть прикрутил музыку и смущённо выпалил: «здрасьте!». Константин огляделся: всюду было так пыльно, будто последний раз тут убирали ещё при первых колонистах. Он обречённо представил, как эта застарелая вернская пыль клоками облепит шинель.

      – Садись, – махнул ему дедок. – В ногах правды нет. – Константин нехотя уселся. У этого ж Луи найдётся щётка? – Ищите что-то конкретное, – дедок обвёл руками свои бестолковые богатства.

      – Мм, – протянул пацан. – Не то, что бы конкретное, но вектор определён.

      Дедок просиял, будто это чушь что-то значила.

      – Приятно слышать! – он довольно потряс головой точь-в-точь старый пёс – пудель, и волосы кудрявые как у пуделя.

      А если сейчас взять и уйти?

      Луи чем-то зашуршал, что-то вытащил и сунул дедку в карман жилета.

      – Налево, направо, а там и ключ. – Дедок усмехнулся и точно также сунул Луи в карман жёлтый конверт. – Береги себя, Луи́.

      – Я Лу́и, – буркнул пацан, но смягчившись, добавил: – Как ваши дела?

      – Вяло, – вздохнул дедок. – Не прёт торговля.

      «Оно и понятно, – подумал Константин, – кому нужен этот мусор?».

      – Люди хотят покрасивше, – продолжал дедок устало, – подороже. Да чтоб с этикеткой фабричной и чтоб похвастаться. Чём сегодня народ хвастается?

      Луи пожал плечами, поглаживая бумажку в кармане, глянул на Константина, будто тот мог знать о вернской моде, и гордо сообщил:

      – Понятия не имею.

      – И не надо, – кивнул дедок, – ни к чему тебе. Ты хороший парень, Луи́. Благослови боги Небо и Эмму. Как там твоя госпожа?

      – Хорошо. Работает.

      – Работает, – протянул дед. – Эх, заглянуть к вам что ли? Всё времени нет заглянуть.

      – Заглядывайте! – отозвался