В плену времени – 2. Повести. Тамара Ла

связать ее, были навсегда разорваны ею. «Теперь я понимаю, насколько безразличной я была к Ясону, ведь если бы я любила его или ненавидела, я давно бы его убила!» Прошлое отпало с нее, как развязавшийся вьюк сбрасывается с плеч.

      Разбудила рабынь, спавших в тени кустарниковых дубков. Втроем перешли на северную сторону горы и, спускаясь вниз, вышли на Мегарскую дорогу, по ней прошли самую узкую часть Истмийского перешейка. Вокруг – скалы, поросшие фисташкой и елями, внизу – голубое море, а по обеим берегам залива – волнистые изгибы гор. Женщины шли весь день, а к ночи поднялись в Геранские горы заночевать.

      Когда рабыни заснули, Медея (она не чувствовала ни малейшей усталости, хотя за последние два дня ни на миг не сомкнула глаз) встала с земли и пошла вперед, окутанная непроглядной ночной чернотой и безмолвием. Знакомые запахи трав и деревьев неслись к ней со всех сторон. Такая тьма, что не видны очертания даже ближних деревьев и кустов, лишь слева, далеко внизу – видимо у подножия горы – ярко краснела точка пастушеского костра. Медея долго шла, босыми ногами нащупывая путь среди камней и трав, иногда она протягивала перед собой руки и отводила ветви кустов. Вдруг под ее ступнями оказались одни камни, а лицо и обнаженные руки разом ощутили открывшееся впереди пространство. По сильно повеявшему на просторе, насыщенному соленой влагой воздуху стало ощутимо близкое присутствие моря. Свободный простор чувствовался впереди, и сразу глубже – не то, что в теснинах гор – задышала грудь, взволнованно забилось сердце.

      Между скал и густых кустов Медея стала спускаться вниз по склону. Родной шум моря, словно любимый с детства голос матери, звал ее.

      Все ближе шум бьющихся о берег волн, и вскоре Медея вышла на край голого уступа – у его подножия плескалось море. Во тьме порой мелькали белопенные верхушки волн – они неустанно накатывали на берег, Медея села перед ними и словно в забытьи долго слушала их голоса, говорившие с ней о многом, потом легла на камень, за солнечный день накопивший жар и теперь щедро источающий его. Она свернулась сильным телом в клубок, вдохнула свой теплый, пахнущий пшеницей, запах, успокаиваясь, забывая все прошлое, погружаясь в сон.

      3

      Утром проснулась под плеск волн, играющих на просторе в свежем ветерке и в солнечных лучах, и вновь долго смотрела на море и слушала его. Затем поднялась на гору, окликнула искавших ее рабынь. Они спустились на дорогу и вдоль моря, мимо Мегар, дошли до Элевсина. Знойный день царил над землей, жаркий ветер овевал-гладил спеющие колосья ячменя на полях.

      Медея не собиралась заходить в город, а намеревалась идти дальше на север – по Беотии и Тессалии. Навстречу ей от ворот Элевсина торжественная процессия горожан двигалась к святилищу Деметры – великой критской богини, покровительницы земледелия. С пеньем и весельем женщины и дети с подношениями и колосьями в руках шли освятить первины урожая.

      Возле дороги Медея