Зоя. Том второй. Анна Приходько

что ты живой. Да ещё и живее всех живых. И как тебе удаётся оставаться таким?

      Янек промолчал. Карина продолжала:

      – Я из-за тебя столько списков перелопатила. Читай, – она протянула Янеку несколько листов.

      Янек начал читать:

      – Соловейчик, Болотный, Мурлыка, Соколиный, Петров, Сухарев…

      Фамилий было много. Но среди них не было Левандовски. Карина же после каждой озвученной фамилии изучала выражение лица Умарова. Надеялась, что назовёт свою и лицо дрогнет.

      А потом неожиданно произнесла:

      – Ну вот и всё, значит, я не ошиблась, и твоя семья вскоре узнает о том, как их ссыльный родственник пал в стенах инфекционной больницы.

      У Янека затряслись ноги. Перед глазами потемнело. Он не заметил, как Карина оказалась совсем близко. Обняла его. А Янеку вдруг показалось, что это Зоя рядом с ним. Он вглядывался, тёр глаза, смотрел на неё, а потом обнял и поцеловал.

      Карина вздыхала, Янек шептал:

      – Золо́то моё, как же я скучал по тебе.

      Гладил Карину по волосам и груди, прижимал к себе. Очнулся уже на полу. Голова надзирательницы лежала у Янека на груди. Он резко встал. Посмотрел на обнажённую женщину, увидел свою одежду рядом с ней. Стал тереть виски. Не помнил ничего.

      А Карина потянулась, встала и тоже начала одеваться, потом произнесла:

      – А ты хорош… Золо́то моё… Я даже никогда не слышала, чтобы так кого-то называли.

      Янек молчал. Он по-прежнему силился вспомнить, что всё-таки произошло.

      Вернулся в барак, лёг на кровать, слёзы капали из его глаз, он тихо шептал:

      – Зоя, Зоечка, Золо́то моё, прости, прости, прости…

                                              ***

      Макар лежал на больничной койке и вспоминал Матильду и Таисию. Но всё чаще думал о жене и дочке. Жалел, что так мало уделял им времени и ни разу с момента ухода на войну не написал ни одного письма. Эта война заставила Макара по-другому взглянуть на жизнь. На полях боёв он насмотрелся на всякое.

      А сейчас попросил у медсестры лист бумаги и карандаш. Начал писать письмо Матильде. Писал долго, перечитал несколько раз. А потом порвал на мелкие кусочки. Решил, что незачем давать надежду. А вдруг война не пощадит его? Так жена без весточки и страдать меньше будет.

      Ещё пару дней и Макара должны были отправить обратно в горло войны. Он завидовал тем, кого после госпиталя отправляли домой. Даже думал, что сможет легко обходиться без слуха или зрения, лишь бы больше не возвращаться в это пекло.

      На место выздоровевших больных тут же клали новых с разными увечьями. Раненые были повсюду. Мест не хватало и коридор тоже стал палатой. Оставляли только узкий проход. Остальное было заполнено койками. После небольшого ранения в области груди Макар почти два месяца пролежал в госпитале. Рана долго не заживала. И вот осталось совсем немного.

      Осторожно проходя мимо коек, Макар вглядывался в лица. И вдруг остановился на одном. Подошёл ближе. Солдат спал. У него была