Огонь и железо. Владимир Николаевич Стрельников

угля. Именно это секретное высокотемпературное топливо, добычу которого они организовали вскоре после возвращения из Крестового похода, позволило создать огнестрельное чудо-оружие. Вот только через несколько месяцев работы их первая угольная шахта рванула. Погибли все семнадцать горняков, находившиеся в забое, а ещё три возчика и два быка получили ранения.

      Пострадал и замок, стоявший на вершине небольшого скалистого отрога, отсекавшего угольный пласт от русла Орна. Тогда стены и башни во многих местах потрескались, а часть камней вообще вывалилась. Зуброву пришлось несколько лет восстанавливать свою шерифскую цитадель: бригады рабочих перебирали стены, крепили трещины дорогущими железными скрепами, да переделывали часть построек. Благо сил и средств тогда хватало.

      А Феоктистов высказал и наиболее вероятную причину трагедии – объёмный взрыв. Ещё в своём мире он читал, что учёные гитлеровской Германии пытались использовать угольную пыль для уничтожения армад бомбардировщиков союзников. В определённой пропорции с воздухом она создаёт взрывоопасную смесь, что часто приводило к взрывам на угольных шахтах Силезии. Впрочем, на открытом воздухе это оказалось неприменимо.

      – А в нашей шахте, похоже, как раз такая пропорция и сложилась!

      Для освещения места работ горняки использовали масляные лампы. Их пламя, скорее всего, и сработало тогда своеобразным взрывателем. Поэтому больше вольных людей на работу в шахту не посылали. Теперь уголь добывали только с помощью рабов, которых заставляли трудиться под землёй в полной темноте. Правда, вместо надсмотрщиков придумали иной стимул: каждый шахтёр получал свободу после личной добычи им пяти тысяч фунтов «чёрного камня».

      Похоже, и эти предосторожности не помогли. Кто-то опять пронёс огонь в секретную шахту. Да нет, глупость – ночью она не работает! Рабам-горнякам специально дают выспаться и кормят усиленным рационом. Это увеличивает выработку. Да и после получения свободы многие потом просят оставить трудиться при шахте. Работа там организована в две смены, примерно по шесть-восемь часов каждая. Ночью же стоит только охрана. А она в забой не спускается. Впрочем, не завидное положение, в котором он сейчас оказался, заставляло всё же склониться к версии повторения трагедии. Даже скорее, хуже – целой серии последовательных взрывов. Если вспомнить всё, что услышал. В детстве, ещё с родителями, Коля пережил небольшое землетрясение в Ашхабаде. Но там он ощущал лишь подземные толчки. Никакого запоздалого шумового сопровождения.

      Жена начала крупно вздрагивать, и Зубров снял с себя холщовую сорочку. Преодолевая слабое сопротивление, натянул поверх, обнял. Эх, жаль одеяло улетело! Уцепил ведь сначала… Хорошо лето на дворе – до смерти не замёрзнут. Храбр он, всё-таки, или кто? Эммилия благодарно прильнула, задышала ровнее.

      А ведь Гринебергу теперь, похоже, конец. Дешевле заново отстроить. Где-нибудь подальше от шахты. Впрочем, таких удобных для обороны мест в лесном Кальвадосе не много. Принцы знали, что делали. Южные