Огонь и железо. Владимир Николаевич Стрельников

подковой развернулись сзади и приготовили к бою мощные арбалеты. Лишь верный Зоррен с кавалерийский копьём наперевес рысил по обочине чуть сзади, стараясь не мешать магии сюзерена. Вскоре обнаружился и след спутника леди Эммилии. Очень крупный, почти овальный характерный отпечаток с хорошо заметными конусами тупых когтей. Волк? Да нет уж, скорее собака. Вот только размер следа превышал кулак рыцаря. Он был вдавлен в чуть рыхлый грунт на полторы толщины фаланги указательного пальца. Ни фига себе чудовище! След двухсотпятидесятифунтового Феоктистова лишь на полпальца продавил землю в этом месте. Так-так. Чёрточки когтей смотрят в сторону Гринеберга. Это что же, леди верхом на собаке ехала, что ли? Странный пёсик…

      Примерно через три мили запах первого следа вывел следопыта сначала на имперский тракт, а затем, по нему, к большой лесной проплешине, заросшей тонким густым подростом. Семнадцать лет назад здесь рос кондовый дубовый лес, уничтоженный ими в огневой засаде. Уже второе десятилетие местные боялись этого места, наполненного агрессивными призраками сгоревших. Лорд непроизвольно опустился на густо заросшую кочку. Теперь его накрыло воспоминаниями.

      * * *

      Тогда, в победном феврале 6701-го, большая часть устроенной союзниками засады состояла из неопытных копейщиков. И всё же потери оказались минимальны. Отряд карателей принца, как и положено, шёл с головным дозором. Поэтому передовых всадников сэр Николай предусмотрительно пропустил, а вот по основной группе отработал почти в упор. Огнемёт, неожиданно вынырнувший из придорожного холмика, стал для них поистине смертельным сюрпризом. Впереди мерно месящего стылую грязь обоза вдруг поднялась яркая стена огня. Практически сразу истошно заорали сгоравшие. От этого все каратели растерянно остановились. Своеобразный сигнал запустил настоящую мельницу уничтожения. Гладиаторы бросились к слегам, подпиравшим заранее подрубленные деревья, выдернули и начали дружно толкать вековые стволы, стараясь уронить их прямо на остановившихся. Десятка из передней отсечной позиции и охрана огнемёта подняли противокавалерийские устройства. А благородный Волкул с пятью всадниками обрушились на двух уцелевших дозорных.

      Галльские лучники удачно отстреляли по подвешенным на деревьях огневым фугасам, из-за чего многочисленные очаги пролившихся сверху возгораний внизу быстро начали соединяться в один. Что было страшнее всего – холодная мартовская грязь совсем не мешала страшному красно-синему огню. Лужи лишь пузырились и шипели под его жаркими языками. Но каратели не желали умирать. Они бросились вправо и влево от горящей дороги.

      Слева, в низинке, им пришлось долго и с потерями продираться через постоянно падавшие кондовые деревья. А вот справа ситуация быстро изменилась. На очистившемся взгорке поднялся «лес копий». Несмотря на то, что две трети его составляли просто острозаточенные колья, сходу преодолеть такое препятствие было проблематично. К тому же центровые копейщики, с круглыми