Почему не Эванс?. Агата Кристи

она совсем на них не похожа. И конечно же, я видела, как она разъезжает в своей машине. Но я, так сказать, никогда не видела ее вблизи. Она нисколько не заносчива, правда?

      – О нет! – воскликнул Бобби. – Заносчивой я бы Фрэнки никогда не назвал.

      – Я сказала сестре, я сказала: она так проста, нисколько не зазнается. Я сказала сестре: она как ты или я, я сказала.

      Бобби смолчал, хотя в душе был совершенно не согласен с этой точкой зрения. Разочарованная его безмолвием, сиделка вышла из палаты, и Бобби остался наедине со своими мыслями. Он допил чай. Потом прикинул, насколько правдоподобна поразительная версия Фрэнки, и в конце концов с сожалением отбросил ее. Затем он огляделся в поисках других развлечений. Его внимание привлекли вазы с лилиями. Ужасно мило со стороны Фрэнки принести ему все эти цветы, и, разумеется, они очень славные, но он жалел, что ей не пришло в голову принести ему вместо цветов несколько детективных романов. Он взглянул на прикроватную тумбочку. Там лежали роман Уида и экземпляр «Джона Галифакса, джентльмена», а также «Марчболтский еженедельник» за прошлую неделю.

      Через пять минут он положил книгу. Для ума, питавшегося «Третьим пятном крови», «Делом об убийстве эрцгерцога» и «Странным приключением флорентийского кинжала», «Джон Галифакс, джентльмен» оказался слишком пресным. Бобби вздохнул и взял «Марчболтский еженедельник».

      Через пару секунд он с такой силой нажал кнопку звонка у себя под подушкой, что сиделка примчалась бегом.

      – Что случилось, мистер Джонс? Вам плохо?

      – Позвоните в Замок! – крикнул Бобби. – Скажите леди Фрэнсес, что она должна немедленно прийти сюда.

      – Но она еще вряд ли доехала.

      – Вы не знаете ее «Бентли».

      – Она останется без чая.

      – Послушайте-ка, моя дорогая девочка, – сказал Бобби, – не стойте и не спорьте со мной. Позвоните ей, как я вам говорю. Скажите, что она немедленно должна прибыть сюда, так как мне надо сказать ей нечто очень важное.

      Сиделка неохотно вышла. Передавая послание Бобби, она немного его исказила. Если это удобно леди Фрэнсес, мистер Джонс хотел бы знать, не согласится ли она приехать, поскольку он хочет ей кое-что сообщить, но, разумеется, леди Фрэнсес никоим образом не обязана заставлять себя…

      Леди Фрэнсес кратко ответила, что сейчас же приедет.

      – Попомните мои слова, – сказала сиделка своим коллегам. – Она влюблена в него! Вот в чем дело.

      Фрэнки прикатила, сгорая от любопытства.

      – Что это еще за срочный вызов? – спросила она.

      Бобби сидел в постели, на щеках его горели яркие пятна. Он помахал «Марчболтским еженедельником».

      – Ты только посмотри, Фрэнки!

      Фрэнки посмотрела.

      – Ну и что? – спросила она.

      – Ты эту фотографию имела в виду, когда говорила, что она подретуширована, но все-таки похожа на Кеймен? – Бобби ткнул пальцем в размытый снимок. Под ним шла подпись: «Снимок, найденный на погибшем и помогший опознать его. Миссис Амелия Кеймен, сестра погибшего».

      – Да, именно это я и сказала, и это правда. Не знаю, чем тут восхищаться…

      – Теперь