Конец цепи. Фредрик Т. Олссон

в силу профессии. Навыкам дипломатии он научился за годы работы в штабе обороны. Или просто был дипломатичным по характеру. Но независимо от причины он продолжал реально поддерживать и ее, и Вильяма после того, как их дороги разошлись. Ее мучили угрызения совести из-за того, что они давно не давали друг другу знать о себе. Но ей требовалось как можно больше отдалиться от своей прежней жизни, и, как она догадалась, Пальмгрен понял это. Ведь с какой стороны ни посмотри, он был самым умным из ее знакомых.

      – Ты знал, что он собирается сделать это? – спросила Кристина после долгой паузы.

      Он покачал головой.

      – И ты тоже не знала, – сказал он жестко, как бы запрещая ей винить себя, словно она своим тоном как бы намекнула, что ей следовало знать. – Такие опасения возникали у тебя раньше, и каждый раз ты ошибалась. Не так ли? Даже если ты беспокоишься о чем-то, подобное вовсе не означает, что можно заранее предусмотреть трагический итог, если в один прекрасный день все произойдет в действительности.

      Кристина пожала плечами. Подобные разговоры не имели смысла, и Пальмгрен знал это тоже. Чувство вины, связанное с тем, что она не помешала Вильяму, существовало само по себе, независимо от степени его обоснованности, и от него было не избавиться при помощи пустой болтовни.

      – В любом случае… – сказал он в попытке увести ее от тягостных мыслей, – в любом случае ни ты, ни я не могли предусмотреть подобного.

      Он развел руки в стороны с целью показать, что он имел в виду под словом подобного. Она объяснила все по телефону: исчезновение Вильяма, отсутствие компьютеров, всех его папок и публикаций, книг. И он сразу признал ее правоту. Вильям Сандберг исчез не по доброй воле. Для этого не существовало никакой причины, и, насколько Пальмгрен его знал, у Вильяма никогда и мысли не возникло бы внезапно куда-то отправиться. Он был не из таких.

      – И каково твое мнение? – спросила она.

      – Я долго думал, – ответил Пальмгрен. – Но не могу понять.

      – Объясни, – попросила она.

      – С оговоркой, что есть вещи неизвестные мне. Я же пенсионер. Если за последние годы случилось нечто революционное, то мне ничего не известно об этом.

      – И пресса не знала бы тоже?

      Он улыбнулся:

      – При всем моем уважении, вам известно далеко не все.

      Она улыбнулась в ответ. Жестом предложила ему продолжать.

      – Вряд ли ситуация с безопасностью в мире изменилась столь радикально за короткое время. Мне абсолютно непонятно, у кого мог иметься интерес, а также необходимые ресурсы, чтобы увезти эксперта по шифрам, как бы он им ни требовался. Какая-то нация?

      Пальмгрен покачал головой, словно отвечая сам себе.

      – Сейчас не та политическая ситуация. Разные нации работают вместе. Если бы у какой-то иностранной державы возникла необходимости в шведском криптологе, они связались бы с нами и попросили.

      – Организация? – спросила она.

      – Террористы? – ответил он вопросом на вопрос.

      – Например?

      Он посмотрел на нее. Но пожал