Короткая проза (сборник). Михаил Веллер

Хрустнул переломленный стебель. Желтая лилия мелко подрагивала в его руке. Росинка стекла в чашечку. На открытке остался размытый фон.

      – За-ба-вно, – изрек Гришка. Повертел открытку, посмотрел на свет, пощупал. – За-ба-вно. Слушай, а как ты это делаешь?

      – Просто, – сказал Чижиков. – Беру и делаю. Сам не знаю как. Вот так.

      Он взял открытку и приладил лилию на место. Теперь не было на лепестке капли росы.

      – И давно? – спросил Гришка с интересом.

      – Два дня. Ночью, понимаешь, я курил в коридоре…

      – Квазиполигравитационный три-эль-фита-переход в минус-эн-квадрат-плоскость, – забубнил Гришка, сведя глаза к переносице. Может, он другое что сказал, Чижиков все равно ни хрена не понял.

      – Слушай, Кеш, – Гришка, косясь на часы, потеребил Чижикова за рукав. – Я, ты извини, срочно должен в подвал бежать, там сейчас опыт пойдет. А тебе с этим надо в пятую лабораторию, к Аристиду Прокопьевичу, скажи – от меня. Как пройти, я объясню.

      Он выдрал из конторской книги лист и начеркал китайскую головоломку, закончив ее крестиком.

      – Сначала здесь, а после сюда и сюда, ясно, да? Вечером позвони мне, ты связи со мной не теряй.

      Около часа Чижиков провел в движении по невообразимо заковыристой, но с неумолимостью физического закона повторяющейся траектории, пока не выпал из нее у дверей пятой лаборатории, которая временно расположилась в помещении третьей. И выяснил, что Аристид Прокопьевич вчера вылетел на месяц в Новосибирск читать лекции, но это не точно, а где точно, никто не знает. Возможно, во второй лаборатории, но это вряд ли.

      Еще двадцать минут Чижиков пробирался на волю.

      Устало шлепая по Менделеевской линии, поднял воротник от мелкого дождика и загрустил.

      Всю пятницу он провел в раздумьях. Гришку по телефону застать не удавалось ни дома, ни на работе. И дождь все моросил.

      В иероглифах записных книжек наткнулся на старый домашний адрес Сережки Бурсикова, тихого мальчонки, насморк еще у него не проходил вечно. В свое время ходил слушок, что он после школы в духовную семинарию подался.

      А черт его знает, подумал Чижиков… Подумал и решился.

      Остаток дня он потратил на наведение справок.

      Сел в субботу вечером на поезд, отправлявшийся с Витебского вокзала, и поехал в один белорусский городок, где Бурсиков был настоятелем церкви. Жене сказал – в командировку; она, похоже, и не огорчилась ничуть.

      Церковь стояла в заснеженном саду на холме, недалеко от базара. У ворот курили на лавочке двое.

      Чижиков с некоторой опаской поздоровался, поклонившись слегка, даже шапку снял на всякий случай – благо тепло было – и осведомился, где может видеть настоятеля, Сергея Анатольевича Бурсикова?

      – Вы по какому делу? – спросил тот, что постарше.

      – По личному, – быстро ответил Чижиков. Уж Ильфа и Петрова он читал.

      – Туда, – пожилой махнул на желтый флигель у ограды.

      Во флигеле оказалась часовня, а в коридорчике позади – всякая канцелярия-бухгалтерия;