Вилла «Белый конь». Агата Кристи

– вот явится Добрая Фея в белых одеждах с блестками и закричит сдавленным голоском:

      Злодейству никогда добра не победить,

      Макбету суждено в ловушку угодить!

      Мы дружно рассмеялись, но Дэвид, человек необыкновенно проницательный, пристально поглядел на меня.

      – Что с тобой? – спросил он.

      – Ничего. Просто я на днях размышлял о Зле и Короле-Демоне в пантомимах. И еще о Добрых Феях.

      – С чего бы это?

      – Так, в голову пришло. В Челси, в кафе-баре.

      – Ну, ты у нас не отстаешь от моды. Молодчина, Марк! Только в Челси. Там богатые наследницы выходят замуж за талантливых рок-музыкантов на пути к всемирной славе. Вот где место нашему Вьюнку, правда?

      Вьюнок еще шире раскрыла большие синие глаза.

      – Ненавижу Челси, – возразила она. – «Фэнтези» мне нравится больше. Все здесь такое вкусное, замечательно!

      – И прекрасно, Вьюнок! Да и вообще, для Челси ты недостаточно богата. А ты, Марк, расскажи-ка нам подробнее о «Макбете» и страшных ведьмах. У меня есть свое мнение насчет того, как показать сцену с ведьмами.

      Дэвид в бытность студентом участвовал в драматическом клубе Оксфорда и прославился на весь университет.

      – Как же?

      – Я бы их показал совсем обычными. Просто хитрые, тихие старушки. Как ведьмы в любой деревне.

      – Но теперь никаких ведьм в помине нет! – сказала Вьюнок.

      – Ты так говоришь, потому что ты городская жительница. В каждой английской деревне есть своя ведьма. Старая миссис Блэк, третий дом на холме. Мальчишкам не велено ей докучать, время от времени ей делают подарки – дюжину яиц, домашний пирог. А все потому, – он выразительно поднял палец, – что, если не угодишь ведьме, коровы перестанут доиться, не уродится картофель или малыш Джонни вывихнет ногу. Каждый знает: не следует навлекать на себя гнев старой дамы, хотя вслух об этом говорить не принято.

      – Ты шутишь, – надула губки Вьюнок.

      – Нисколько. Правда, Марк?

      – Общее образование покончило с подобными суевериями, – заметила Гермия скептически.

      – Только не в сельской местности. А твое мнение, Марк?

      – По-моему, ты прав, – ответил я, подумав. – Хотя с уверенностью я сказать не берусь. Почти не жил в деревне.

      – Мне кажется, представлять на сцене ведьму как обычную старуху невозможно, – заявила Гермия, возвращаясь к замечанию Дэвида. – В них, безусловно, должно быть что-то сверхъестественное.

      – Но подумайте сами, – возразил Дэвид, – это все равно что сумасшествие. Если безумец мечется как угорелый, с соломой в волосах и искаженным лицом, никому не страшно. Но помню, однажды меня послали с запиской к врачу-психиатру в лечебницу, я должен был подождать в приемной, где какая-то милая старушка сидела себе спокойно, попивая молоко. И вдруг она наклоняется ко мне и спрашивает еле слышно: «Это ваше несчастное дитя похоронено в стене за камином?» Кивнула и добавила: «Ровно в двенадцать десять. Минута в минуту. Каждый день. Притворитесь,