Вилла «Белый конь». Агата Кристи

нет, – сказал мистер Сомс Уайт присущим ему меланхоличным тоном. – Но, насколько мне известно, вы говорили, что вам очень нравятся некоторые картины покойной.

      – У нее были прелестные акварели, индийские пейзажи.

      – Совершенно верно. Завещание утверждено, я – один из душеприказчиков, – отвечал мистер Сомс Уайт. – Подготавливается распродажа имущества, и не могли бы вы сейчас приехать на Элсмер-сквер...

      – Сейчас буду, – сказал я.

      Работать в это утро все равно не удавалось.

      3

      С тремя акварелями под мышкой я выходил из дома на Элсмер-сквер и столкнулся нос к носу с каким-то человеком, поднимавшимся по ступеням к двери. Я извинился, он, в свою очередь, извинился тоже, и я уже было подозвал проезжавшее мимо такси, как вдруг что-то меня остановило – я быстро обернулся и спросил:

      – Это вы, Корриган?

      – Да... а вы... вы – Марк Истербрук?

      Джим Корриган и я были приятелями, когда учились в Оксфорде, но мы не виделись уже лет пятнадцать.

      – Не узнал вас сначала, хотя лицо показалось знакомым, – сказал Корриган. – Читаю время от времени ваши статьи, они мне нравятся.

      – А вы что поделываете? Занимаетесь научной работой? Помнится, у вас была тема?

      Корриган вздохнул:

      – Не вышло. На это нужно много денег, самостоятельно не организуешь. Нужен либо спонсор-миллионер, либо какой-нибудь фонд.

      – Тема была, если не ошибаюсь, печеночные паразиты?

      – Ну и память! Нет, я от этого отказался. Свойства выделений желез внутренней секреции – вот что меня интересует сегодня. Особые железы, они вряд ли вам известны. Связаны с селезенкой. На первый взгляд совершенно бесполезный орган.

      Он говорил увлеченно, как настоящий исследователь.

      – Так в чем же тогда смысл?

      – Понимаете, – виновато признался Корриган, – у меня есть теория, что они влияют на поведение человека. Грубо говоря, они как тормозная жидкость. Без нее тормоза не работают. Недостаточное количество подобных гормонов может – я подчеркиваю, может – сделать человека преступником.

      Я даже присвистнул.

      – А как насчет первородного греха?

      – Вот именно! – откликнулся доктор Корриган. – Священникам домыслы такого рода не по нраву, верно? К сожалению, моей теорией никого не удалось заинтересовать. И я теперь судебный хирург. Увлекательное дело. Встречаются занятные криминальные типы. Не стану утомлять вас профессиональной болтовней, но не хотите ли разделить со мной ленч?

      – Охотно. Однако вы вроде бы направлялись в этот дом? Там никого нет, кроме сторожа.

      – Я так и думал. Но мне хотелось кое-что разузнать о покойной леди Хескет-Дюбуа.

      – Пожалуй, я смогу рассказать вам больше, чем сторож. Она была моей крестной.

      – Правда? Вот удача! А куда бы нам пойти поесть? Тут неподалеку есть маленький ресторанчик. Скромное заведение, но кормят хорошо. Рекомендую бесподобный суп из моллюсков.

      Мы выбрали столик, уселись, бледный паренек в брюках-клеш принес дымящуюся супницу.

      – Восхитительно! –