Полымя. Сергей Борисов

страдают, потому и могут других больше. Только не они творят – Господь по их молитвам».

      «Пусть так».

      «Так и есть».

      Исходя из услышанного от Егоровой, Олег сомневался, что получит согласие продавщицы сельмага вырезать ему из бумаги ангелов. Но, должно быть, он и впрямь был на особом счету. Чем еще объяснить?

      «Спасибо, – еще раз поблагодарил он. – Только вот что, Люба…»

      Девушка и прежде была настороже, а после его слов напряглась, готовая и защищаться, и нападать.

      «Вы не будете возражать, если я вашим даром поделюсь? Дурного не думайте, я о Славке Колычеве. Он ко мне приходит, увидит – попросит, а я отказать не смогу, так что уж лучше сам».

      В ответ он услышал тихое:

      «Славе можно. – А затем продолжение, на которое рассчитывал: – Я вам еще сделаю… – И совсем шепотом: – …Олег».

      Этого он не ожидал – чтобы по имени. Есть контакт! Теперь его надо закрепить, упрочить.

      «А какого отдать – этого или этого?»

      Люба наклонила голову, и челка-завеса сдвинулась в сторону.

      «Какого хотите».

      «Тогда этого, с кудряшками. Как считаете, понравится?»

      «Не знаю».

      «Обязательно понравится. Прямо сейчас к Славке и заеду, чего тянуть, верно?»

      «Верно».

      «Остановись, – подумал Олег, – на сегодня достаточно».

      «Все, погнал. А к вам опять дня через три».

      На крыльце Олег улыбнулся: прокатило как по маслу, даже лучше, словно смазки ED-40 не пожалели, это которая в синем баллончике, напрыскали от души.

      С козырька над крыльцом сорвалось несколько капель, простучали по ступенькам. Стоит подморозить, они обратятся сосульками, а крыльцо затянется льдом, и Люба будет его скалывать, присыпать песком.

      «Й-эх! – выдохнул он. – Эй, Шуруп, бродяга, заждался?»

      Пес расплющил нос о стекло двери «хайлюкса», вид при этом у него стал уморительный.

      «Едем к Славке!»

      И они отправились в Полымя, держась колеи и рассыпая брызги.

      Славка оказался дома, и как же он обрадовался ангелу! Сложил огромные лапищи ковшиком и принял, как птенца в гнездо. И это было чудо, то самое, о котором говорила Егорова, которого без человека не бывает.

      Вечером Олег порылся на полках и нашел «Алые паруса». Хорошее собрание у Воронцова, богатое.

      Он помнил слова капитана «Секрета» о чуде, которое подвластно человеку, но помнил, как эти слова звучали в фильме, изреченные до неприличия красивым актером Лановым. А как в книге?

      Олег сел в кресло у камина. Нет, сначала он достал из конверта бумажного ангела. Куда бы повесить? И повесил, закрепив нитку скотчем на углу каминной доски. Только после этого открыл книгу. Стал листать – и не обнаружил нужные слова там, где им полагалось быть, в финальной сцене. Он даже растерялся, но потом наткнулся на них несколькими страницами ранее. И были они какими-то путаными, хотя и хранили главное: если душа человека хочет чуда, подари ему это чудо, и новая душа будет у него, и новая у тебя.

      Не об этом ли толковала Анна Ильинична? Отчасти. Только атеист Грин не стал вплетать в свой пассаж Господа. Но эти слова