Полымя. Сергей Борисов

квартала, то уж точно украшением. Но дядька в линялых трениках этого не застал – сердце подвело. Лера помнила, как его увозили, как чертыхались санитары, корячась на лестнице с носилками. Сейчас в квартире, что двумя этажами выше, живет его жена… вдова. Серая мышка. Из дома почти не выходит, только в магазин, и чтобы дойти до него, не нужна аллея, достаточно тротуара, магазин в их же доме, витринами на улицу. Прошмыгнула – и назад, в норку. И никто к ней не приходит, детьми они с мужем не обзавелись. И дом дядька в трениках не построил. Из обязательного набора только дерево посадил, и не одно.

      -–

      Между деревьями стояли скамейки. Это ЖЭК постарался. Лера села, поправила юбку, достала телефон.

      – Денчик, с матерью я поговорила… Да никак. Все она понимает, а шевелиться не хочет. Помнишь, она по просьбе отца девку деревенскую в московскую клинику устраивала. Что?.. Он попросил – мать сделала. Теперь ее очередь, а она не хочет. Что?.. Нет, из вредности – это вряд ли. Она или сама какие-то планы имеет, или действительно не верит, что отец расщедрится. Я так думаю, нам самим попробовать надо. Что?.. Я тоже унижаться не собираюсь. Но просто попросить – что в этом такого? В общем, я так думаю, надо съездить к нему. Вдвоем! У тебя же мотоцикл на ходу. Ты свою подработку в ресторане на два дня бросить можешь?.. А ты постарайся. Ради меня. Ради нас… Ладно, ладно, не злись, вечером поговорим. Пока… И я тебя.

      Дав отбой, Лера пробежалась по списку контактов. Отец… Позвонить? Чтобы не как снег на голову. Еще можно бабушке о себе напомнить, пусть работу проведет. И дядя ей поможет на правах младшего братика. Нет, фигня, и пальцем не пошевелят, они и прежде через не могу общались, а как отец на озеро уехал, так вообще вычеркнули. Поэтому в разговоре с матерью они о других Дубининых и не вспомнили. Отчего же сейчас на ум пришло? Что, спасение утопающего – в последней соломинке?

      Лера встала. Так звонить или врасплох?

      Свернув за угол дома, она направилась к метро по застеленному листьями асфальту.

      – Посторонись!

      Рабочие в оранжевых жилетах пытались взгромоздить в кузов грузовика ствол дерева.

      Лера торопливо прошла мимо. И подняла глаза, сама не зная почему, что заставило?

      У окна их квартиры стояла мать. Лера старательно завиляла бедрами. Пусть видит! Пусть знает, что и сегодняшний урок, пускай неуклюже преподанный, остался ею невыученным. И тоже поставлен в вину.

      * * *

      Он выпьет. Такой день – как не выпить?

      Олег обогнул Косой с запасом. У западной оконечности острова была мель с увязшими в ней валунами, последышами все того же ледникового периода. Когда на юге, у дальней границы озера, поднимали щиты бейшлота, чтобы напоить Волгу, сделать ее судоходной и в самую сильную засуху, уровень в озере понижался и валуны высовывали из воды черные мокрые спины. В мокрое лето и по весне, в половодье, вода укрывала их, и тогда они были особенно коварны, запросто можно лодку побить.

      Как обогнул, открылась деревня. Покровское. Два десятка домов, еще больше