Седьмое правило академии Левендалль. Ульяна Гринь

никогда раньше… Никогда… Ой.

      – И? Отчего замерла?

      Голос госпожи Пимпи звучал, будто из подземелья, и странно напоминал другой голос, знакомый с детства…

      – Адриана! Что случилось? Отчего ты замерла?

      Я вздрогнула и обернулась. Сестра Каллен стояла рядом в своей обычной позе – прямая, высоченная, худая, руки сложены в широкие рукава монашей рясы. Выражение лица странное: обеспокоенное. Обычно сестры смотрят с благостью и улыбкой. Я помотала головой:

      – Ничего не случилось. Всё в порядке. Простите меня, сестра Каллен!

      – Иди, дитя моё, иди в класс, сейчас начнётся урок монаршей истории.

      Присев в глубоком книксене, я поспешила в классную комнату. А перед глазами ещё стояла страшная картина – лежащая у алтаря сестра Эврард с бледным до синевы лицом, неподвижные глаза смотрят в небо, подёрнувшиеся белёсой пеленой. Это видение мёртвой наставницы потрясло меня до глубины души, ввергло в хаос сомнений и страха. Но ещё больше я разволновалась, когда вошла в класс. Только что я видела бездыханную сестру Эврард, а вот она мне улыбается и жестом руки приглашает занять своё место на скамье.

      Ох, как бы сделать такое лицо, чтобы монашка не заметила?! Я скользнула мимо сестры Эврард, стараясь улыбаться, но всё равно удостоилась вопроса:

      – Что с тобой, Адриана? Тебя кто-то напугал?

      Вы, сестра Эврард! Вы здесь, живая, а в моём видении были мёртвой и синей…

      – Нет, никто, я в порядке, простите, сестра Эврард, – тихо ответила я, садясь на место.

      – Превосходно, тогда начнём урок! – с воодушевлением сказала монахиня. – Девочки, сегодня мы с вами будем заучивать имена и титулы монаршей семьи Местреля. Приготовьтесь записывать…

      Воспоминание промелькнуло вихрем, и я поёжилась. Сестру Эврард нашли мёртвой несколько дней спустя у алтаря, лежавшей ничком с вытянутой в сторону распятия рукой. В другой был зажат крестик. Приглашённый лекарь объявил, что у монахини была застарелая болезнь сердца, а мать-настоятельница велела служить сорок дней молитвы за усопшую. Тогда мне было девять лет, я ужасно испугалась своего видения и поклялась больше никогда не заглядывать в будущее, даже если оно придёт само.

      А теперь оказывается – я маг.

      – Простите, мадам, – пробормотала. И получила ответ:

      – Никогда не извиняйся, студентка вед-Камли. Это признак слабости. С твоей фамилией нельзя быть слабой. Они тебя сожрут с потрохами, милая.

      Госпожа Пимпи подмигнула мне и добавила тихонько:

      – Я знаю, о чём говорю. До брака с уважаемым давно усопшим господином Пимпи я носила фамилию вед-Честон, – она подмигнула совсем по-девчоночьи. – И училась в этой академии!

      Госпожа Пимпи тоже маг? Ого! Вот уж никогда бы не подумала…

      – Опять застыла! Ну что ж такое! Удивилась, что ли?

      – Немного. Не подумайте, госпожа Пимпи, я не сомневаюсь нисколечко, что вы одарены магически… Простите… Ой! Я опять извинилась…

      – Я закончила королевскую академию с дипломом по магописанию