Мельница / The Windmill. Дон Нигро

имеешь ты права быть здесь. Ты – мертвец.

      ДЖЕЙМС. Одна из величайших особенностей смерти в том, что, как и безумие, она позволяет человеку видеть более ясно, освобождая от паутины крайне невероятных галлюцинаций, которые так называемые здравомыслящие сговорились называть реальностью, хотя она чуть ли не целиком состоит из отживших общественных норм, неправильно истолкованной полуправды и откровенной лжи. Если ты чуть задумаешься, то поймешь, почему я здесь. Ты поймешь.

      (ВИРДЖИНИЯ смотрит на него. Сирены, рев самолетов, взрыв бомбы. Лампы мигают и гаснут).

      2

      Вопрос жизни и смерти

      (Поют птицы. Свет падает на РАФФИНГА, гуляющего по своему саду. Ранняя весна 1941 г. Ему лет семьдесят пять, от крепкий и в полном здравии. Позднее мы увидим его гораздо более молодым. Подходит ВИДЖИНИЯ).

      ВИРДЖИНИЯ. Инспектор Раффинг?

      РАФФИНГ. Уже нет.

      ВИРДЖИНИЯ. Извините, что тревожу вас. Мы встречались однажды, очень давно, когда я была ребенком. Тогда меня звали Вирджиния Стивен. Я надеюсь, вы сможете уделить мне время для разговора. Надолго я вас не задержу. Мне очень нужно кое-что выяснить, и я не знаю, к кому еще обратиться. Я надеюсь, вы сможете пролить свет на событие, которое случилось много лет тому назад, но с недавних пор стало все больше и больше заботит меня.

      РАФФИНГ. Я в отставке.

      ВИРДЖИНИЯ. Я знаю. И не стала бы вас беспокоить, но мне необходимо, связанная с одним из ваших расследований. Наверняка одним из ваших самых первых.

      РАФФИНГ. Сомневаюсь, что я сумею помочь вам со случившимся полвека тому назад. Память моя не так хороша, как прежде, а еще, если честно, часть жизни прошла у меня в густом алкогольном тумане. И многое из того, что я не забыл из тех лет, мне хочется забыть.

      ВИРДЖИНИЯ. Я уверена, я спрошу вас о том, что вы помните.

      РАФФИНГ. Я так не думаю.

      ВИРДЖИНИЯ. Мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы решиться прийти к вам и поговорить об этом. Вне собственного круга я исключительно замкнутая, а это вопрос…

      РАФФИНГ. Я знаю, кто вы, и помню вас. И нет у меня желания причинять вам какие-то неудобства, но действительно крайне маловероятно, что я сумею хоть в чем-то вам помочь.

      ВИРДЖИНИЯ. Инспектор, я в отчаянии. Я писательница, и слова выбираю тщательно. Поэтому нисколько не преувеличиваю. Я в отчаянии. Пожалуйста.

      РАФФИНГ. Что вы хотите знать?

      ВИРДЖИНИЯ. Как я понимаю, в свое время вы встречались с моим кузеном, Джеймсом Кеннетом Стивеном.

      РАФФИНГ. За свою жизнь я встречался с очень многими людьми.

      ВИРДЖИНИЯ. Он упоминает вас, в личных посланиях, которые недавно привлекли мое внимание. Он чувствовал, что вы… что-то о нем знали. То, чего практически никто не понимал.

      РАФФИНГ. Насколько я припоминаю, Джеймс Кеннет Стивен умер в психиатрической лечебнице в 1892 году. Я бы не принимал на веру то, что он написал обо мне или ком-то другом в последние годы его жизни.

      ВИРДЖИНИЯ. Вы помните точный год.

      РАФФИНГ. Память избирательна. Что-то остается, большая часть пропадает.

      ВИРДЖИНИЯ. Это правда, большая часть того, что писал