Колесница времени. Татьяна Степанова

будущие студенты, уже своей головой начинают думать. И вот учитель или экскурсовод начинает распространяться насчет этого самого полотна. Вы помните саму картину Сурикова?

      – Помню. Стрельцы после неудавшегося бунта… Лобное место на фоне Василия Блаженного, казнь вот-вот начнется. Царь Петр мрачный, как демон, смотрит со стороны на свой народ. Вот-вот вешать начнут или головы рубить, только там это не нарисовано.

      – Там это не нарисовано, – подтвердила Лопырева, – а вот учитель или экскурсовод перед школьниками начинает эту тему развивать. Подавление, мол, инакомыслия… Петровская элита по приказу царя должна быть повязана кровью, круговой порукой. Экскурсовод пассажи из романа «Петр Первый» начал цитировать – мол, как царь заставлял своих любимцев – а ведь все это прогрессивные, положительные персонажи российской истории, от Меншикова до генерал-фельдмаршала Головина, – самолично брать в руки топор и сечь стрельцам головы на плахе. И опять – про подавление инакомыслия, про репрессии.

      – Но ведь это все история, правда.

      – Да зачем школьникам, будущим студентам об этом говорить? – повысила голос Лопырева. – Зачем акцентировать на этом внимание сейчас? Что, других картин в Третьяковке, что ли, нет? Зачем собирать вокруг этой картины экскурсию и начинать будировать совершенно ненужные вопросы? Подавление инакомыслия… Это не вопросы средней школы! Я считаю, нам надо на это среагировать.

      – На что? – спросил Герман. – На художника Сурикова, жившего в девятнадцатом веке, или на позицию школьного учителя, экскурсовода? По поводу Сурикова скажу – его потомки до сих пор здравствуют, и они сильны и могущественны. Вы рискуете нарваться на неприятности. Вообще все это несерьезно и не ко времени.

      – Нет, как раз это очень ко времени, – возразила Лопырева, – и наш инициативный комитет хотел бы заняться…

      – Да никто из депутатов и ни одна фракция не станет пиариться на картине Сурикова, – ответил Герман, – это не та тема.

      – Не заинтересуются?

      – Думаю, нет.

      – Но сигнал в наш комитет…

      – Но ваш инициативный комитет не обязан реагировать на всякую ахинею. Раиса Павловна, вот вы же не стали на тот случай с куклами-голышами реагировать? И правильно. Кто-то там усмотрел пропаганду сексуальности среди детей в виде продажи кукол-голышей. Но вы же не зацепились за это, потому что…

      – Ой, там так все половинчато, – Раиса Павловна махнула рукой, – куклы для детей… дети же играют, примеряют куклам новые платья, а значит, раздевают кукол. А потом одевают. И как тут провести грань – если дети раздевают кукол, почему нельзя голышей продавать? Там же нет никаких половых признаков, просто тельце из пластика. Да у меня у самой в моем детстве имелась кукла-голыш. Причем мальчик. Отлично я ее помню, купалась с этой куклой в ванне вместе. Голыш без половых признаков, там даже попка особо не была обозначена, ну, в смысле двух половинок. Так, общая гладкость.

      – Ну вот, инициативный комитет не стал реагировать на голышей. И это тоже оставьте.

      – Но