Колесница времени. Татьяна Степанова

Данила указал глазами на тарелку с десертом: – Мильфей все такой же потрясный?

      – Да, мильфей очень вкусный. Закажи себе что-нибудь. Нельзя же просто пить на голодный желудок.

      – Салат «Цезарь» с их фирменным соусом все еще в меню? Или даже здесь уже нет голландского салата?

      – Закажи шницель по-венски. Тут это фирменное блюдо.

      Данила сидел неподвижно. И его сестра сама позвала официанта и сама заказала для брата шницель по-венски.

      – Странно ощущать покой и стабильность в совершенно пустом отеле, – сказал Данила, – но так уж ты устроена, сестренка. Nunc est bibendum… Как говаривал старикан Гораций, – теперь пируем, точнее, пьянствуем.

      – Поешь горячего, – посоветовала ему на это Женя, – и потом закажи крепкого чая. Вымой хмель из башки.

      – Ладно. – Данила улыбался официанту, ставящему перед ним блюдо с венским шницелем и корзиночку с фирменными дарами отеля – булочками и ароматизированным маслом. – А Генка скоро приедет за тобой?

      – Я же говорю, у него совещание. Не раньше восьми, наверное.

      – Сейчас только шесть. Так и будешь тут бдить на своем посту?

      – Это не пост. Это мой вечерний чай. Традиционный чай в отеле «Мэриотт», – ответила Женя. – Ой, у тебя губа кровоточит!

      Она взяла крахмальную салфетку и, протянув руку через стол, приложила ее к губам брата.

      Данила выпрямился. Потом забрал салфетку из рук сестры. Промокнул разбитую на боксе губу. А затем взял руку сестры и поцеловал.

      Музыка арфы внезапно умолкла.

      Глава 4

      «Утро стрелецкой казни»

      В просторном офисе, расположенном на втором этаже гостиницы «Москва», ярко горели все лампы. Окно офиса с опущенными жалюзи смотрело прямо на центральный подъезд Государственной думы.

      Даже в летние солнечные дни в офисе при выключенном освещении всегда царил полумрак, потому что огромное здание отеля «Москва» отбрасывало тень именно сюда, в сторону метро «Театральная», и тут, как в глубоком ущелье между двумя монолитами зданий, господствовал постоянный сквозняк-ветродуй.

      Мимо, мимо от Манежа к Лубянке проносились сотни автомобилей. А тротуары под окнами отеля всегда пустовали. Пешеходов и туристов влекли Тверская, Дмитровка, сквер перед Большим театром, Петровка, а сюда никто не ходил. Тут лишь останавливались дорогие лимузины тех, кто арендовал офисы в отеле «Москва».

      Под образами в кожаном кресле за огромным письменным столом, лишенным какой-либо компьютерной техники, но заваленном папками с бумагами и почтовой корреспонденцией, переданной из секретариата на ознакомление, восседала Раиса Павловна Лопырева.

      Ей исполнилось пятьдесят семь, а выглядела она на пятьдесят восемь – крепкая, ширококостная, однако не полная, с не очень хорошим цветом лица и тусклой пористой кожей.

      Волосы она красила в рыжий цвет. Прежде она каждое утро заезжала в салон красоты и делала укладку у парикмахера. Но с некоторых пор утренние поездки в салон стали ее утомлять. Она сделала очень короткую стрижку и покрасила волосы в рыжий цвет. Это не помогло ей