Белый мамонт (сборник). Геннадий Прашкевич

их слиянье,

      И… поединок роковой…

Ф. Тютчев

I

      Где-то неподалеку жгли костер. Сладкий сизый дым несло по низкой траве, путало в неровно постриженных кустах. Тревожно, дико кричала в деревьях запутавшаяся в ветвях невидимая птица.

      – Зено! Зено! – услышал Калхас детский голос. – Там птица! Она, наверное, крупная!

      – Это выпь. Они не бывают крупными.

      – А почему она кричит, Зено?

      – Радуется жизни.

      – Но она кричит печально.

      – Радость жизни можно выразить и печальным криком.

      – Она не плачет?

      – Птицы не плачут, – ответил невидимый наставник. – Они не смеются, но и не плачут. Они чувствуют мир не так, как мы.

      Сладкий, стелющийся по траве дым.

      Калхас не видел детей и не хотел им мешать.

      Хорошо, что они меня тоже не видят. Они, наверное, узнали бы меня по шраму на лбу. Все воспитанники Общей школы считают, что я герой, а на самом деле это всего лишь случай. Всего лишь падение в шахту. На Марсе Калхасу в голову не приходило, что на родной планете банальный шрам на лбу может стать его главной приметой. Ну да! Космонавт, вернувшийся с Марса!

      Ладно, решил он, пусть Зено пасет своих воспитанников в стороне.

      Тем более что наставница, интересующая Калхаса, стояла уже рядом. Он не слышал, когда она подошла. Они все тут, кажется, ходят босиком. Как в колониях. И одеваются не так, как одеваются в Мегаполисе. Он невольно залюбовался. Платиновые волосы падали на загорелое плечо. Невесомая даже на вид зеленоватая накидка стянута в талии тонким ремешком. Увидев, как внимательно Калхас прислушивается к перекличке детей, наставница улыбнулась. Она, наверное, нравится детям, подумал Калхас. И имя у нее необычное, отметил он, – Она. Со счастливым и отчетливым ударением на первую гласную. А полностью – Она У. Это сразу наводило на мысль о Востоке, что подтверждалось узкими скулами, чуть раскосыми глазами.

      Кивнув, Она У повела Калхаса по аллее, густо и весело увитой виноградной лозой, вьющейся по декоративным решеткам – к широкой металлической арке, за которой начинался лестничный марш, выстланный зеленой дорожкой. Ну да, из тех, что производят в Кампл-центре. Сами обновляются, сами впитывают и уничтожают пыль, убивают любые виды бактерий.

      Обширный зимний сад – пустынный и тихий, поросший редкими деревьями, упирался в живой пейзаж.

      Море – огромное, теряющееся на горизонте…

      Море – тонущее в дымке, в призрачном мареве, в мерцающем тумане…

      И небо над ним – кучевых облаков. И снова море – закручивающаяся волна, зеленовато-бутылочная изнутри. Она набегала, крутя по песку содранные у рифов водоросли и принесенные течением огурцы голотурий.

      Наставница улыбнулась. Ей явно было приятно удивление знаменитого космонавта. Она хотела о чем-то спросить, но не решалась. Специально медлила, чтобы Калхас не заподозрил ее в навязчивости. Удобно устроившись на низко спиленном, отшлифованном пне, улыбнулась:

      – Группа Кей – моя. Это