Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук

потеряла галлоны крови. Кровь покрывала ее тело и стол, скопилась лужицами на полу. Но больше не текла. Женщина отрывисто дышала, однако цвет ее кожи был жутким.

      – Почему ею никто не занимается? – спросил я.

      – Я занимаюсь, – ответил какой-то парень и быстро отскочил в сторону. Судя по всему, он знал, что делает. Я его не помнил.

      Барат доказал, что, несмотря на свой возраст, может проявлять недюжинную прыть. Он неизменно оказывался между мной и кем-либо еще, кому, по его мнению, я мог беспричинно угрожать.

      – Сейчас не наша подача. Семейные обязательства – прежде всего, – продолжал напоминать мне он.

      Я не совсем понимал смысл его слов, но осознавал, что он хорошо относится ко мне – и намного хуже к тем, кто причинил боль его маленькой девочке.

      – Конечно, – отвечал я. – Вы совершенно правы.

      Я заметил, что Мишень пытался держаться рядом со мной. Без сомнений, ему велели следить за каждым моим вздохом.

      Все внимание Престона Уомбла было поглощено великаншей. Но он старался не путаться под ногами у врача.

      Чем занималась Хеления, я не видел.

      Доктор подозвал Барата и спросил:

      – Вам что-нибудь известно об этой женщине?

      – Нет. Я не знаю ее. Тэд, это Гаррет. Муж Страфы. – Он опустил слово «несостоявшийся».

      – Приятно познакомиться. Ее знает Престон.

      Тэд решил воспользоваться самой бессмысленной формулировкой:

      – Сожалею о вашей утрате, мистер Гаррет. Я знал Страфу не так хорошо, как хотел бы, но она была прекрасной женщиной. Да. Здесь произошло преступление.

      Что поделать. Люди не всегда справляются со словами.

      Тэд кинул на Барата взгляд, подразумевавший, что его восхищение Страфой не распространялось на других членов клана Альгарда. Я не удивился, когда значительно позже Барат рассказал мне, что в свое время доктор Тэд был серьезно увлечен Страфой.

      Похоже, увлечение не прошло бесследно. Тэд активно взялся за Престона. Он пришел в ярость, когда Престон смог сообщить только имя Порочной Мин и тот факт, что она была богата и щедро распоряжалась деньгами. Я вмешался, чтобы спросить, не расскажет ли нам больше Элона Мьюриэт, если мы ее отыщем.

      Престон так не думал. И очень сомневался, что мы сумеем отыскать его подругу.

      Мысль о Паленой мелькнула на задворках моего сознания. Паленая – отличное средство от неуловимости.

      16

      Я смотрел на женщину, которую похороню всего за несколько дней до нашей с ней свадьбы. Гнев сдержанно клокотал внутри. До сих пор я избегал беспричинной ярости. Утрата скорее истощила меня и приблизила к вратам отчаяния.

      Барат опередил меня на этой печальной дороге. Он завел безразличный, обрывистый разговор о планах на будущее, уведя меня в глубину дома, подальше от посторонних ушей.

      – Это связано с тем, что мы обсуждали вчера в доме мамы.

      – Это случилось, потому что я пошел в Аль-Хар.

      Он обдумал ответ.

      – Вряд ли. Это существо, Мин, очевидно,