Медвежатник фарта не упустит. Евгений Сухов

прихожей, блокируя выход и не спуская глаз с женщины.

      – Чисто, – вернулся в прихожую Лузгин.

      Савинский кивнул и посмотрел на женщину.

      – Начальник следственно-уголовной милиции Савинский. Давайте пройдемте в комнаты.

      Квартира была небольшая: гостиная, спальня и кухня, она же столовая.

      Савинский с хозяйкой устроились в гостиной, за круглым столом под розовым абажуром с витыми бархатными кистями. Вполне идеалистическая семейная картина. Не хватало разве что самовара, фарфоровых чашек с блюдцами, печенья и вишневого варенья в стеклянных розетках.

      Савинский достал из кармана остро заточенный карандаш и памятную книжку.

      – Ваше имя?

      – Это что, допрос? – нервно вскинула голову женщина.

      – Нет, – спокойно ответил Николай Иванович. – Но мы представители революционного закона, и на подобного рода вопросы вы обязаны отвечать.

      – Хорошо, – дернула она плечом. – Мария Ивановна дочь Кусова.

      – Род занятий?

      – Помогаю матери торговать в мелочной лавке, – передернула она плечиками.

      – Где? – зачиркал что-то в памятной книжке Савинский.

      – На Малой Проломной, за Москательным рядом.

      – Сейчас она на месте?

      – Не знаю, – тонкие губы брезгливо поджались. – Она мне не докладывается.

      – Хорошо. – Савинский пошарил в карманах, достал фотографическую карточку Жоха и положил ее на стол перед Кусовой. – Вам знаком этот человек?

      Едва посмотрев на карточку, девица произнесла категорическим тоном:

      – Впервые вижу.

      Пододвинув снимок ближе, Николай Иванович сдержанно настаивал:

      – Будьте любезны, посмотрите хорошенько.

      – А кто он такой?

      – Его зовут Григорием Филипповичем Мазиным. Кличка Жох. Он бандит.

      Кусова слегка приподняла снимок, сделав вид, что внимательно рассматривает его лицо.

      – Нет, – глядя мимо Савинского, сказала она. – Этот человек мне совершенно незнаком.

      – Вот как? – изобразил Савинский удивление. – И не видели его никогда?

      – Вы правы, никогда не видела, – с явным вызовом ответила молодая женщина.

      – А вы знаете, в этом доме есть свидетели вашего с ним знакомства. Говорят даже, что он ваш… ухажер, – упорствовал Николай Иванович.

      – Кто это говорит, пусть у того язык отсохнет, – обожгла Кусова недобрым взглядом Савинского. – Все, товарищи хорошие, я устала и спать хочу.

      В это время в замочной скважине послышался отчетливый шорох – кто-то пытался отомкнуть дверь. Стараясь не шуметь, Лузгин кинулся в прихожую и вжался в стену, держа револьвер наготове. А Николай Иванович не сводил взгляда с Кусовой и видел, как расширились ее зрачки, как напряглись мышцы лица, выдавая неподдельное волнение. А потом вдруг ее лицо сделалось обыкновенным, можно даже сказать, сонливым: открыв дверь своим ключом, в прихожую вошла пожилая женщина.

      «А ведь это мог быть и Жох, – подумалось Савинскому. – Очевидно,