Электрические сны. Виталий Вавикин

в тюрьме участка…

      – Я видел сны, – сказал Дэйвид Лейбович, прижимаясь к тюремной решетке так сильно, словно собирался выбраться на свободу, раздавив себе голову. – Сны о подпространстве, – безумные глаза вылезли из орбит, уставились на Захарию Ривкеса. – И я все записал. Все до последнего символа. Каждую формулу… Это двери. Двери в безграничность… В тек-безграничность… В тек-ад! К тек-богу!

      Громкий истеричный смех прорезал тишину.

      – Ты просто безумец, – сказал Захария Ривкес.

      Он вернулся домой, убеждая себя забыть об этом, но стоило ему заснуть, как пришли странные сны, о которых рассказывал Дэйвид Лейбович. В них Ривкес спускался на дно бесконечной могилы. Это действовало как зараза, передающаяся по воздуху. И теперь Ривкес тоже был болен. Знал, что болен, чувствовал это. Чувствовал во сне. При пробуждении он попытался убедить себя в обратном. Приготовил завтрак, заварил кофе, оделся, собрался на работу, но вместо участка отправился в тек-квартал «Гоморры».

      «Я всего лишь взгляну на эти записи безумца – и все», – говорил себе Ривкес. Он шел по враждебным улицам, и ему казалось, что все люди вокруг сверлят его колючими взглядами, словно у него на лбу написано, что он – законник, что он чужак, которому не место здесь. Ривкес вспотел от этих взглядов.

      – Мне не нужны неприятности, – сказал седовласый тек-инженер, владеющий конторой, где был арестован безумный Дэйвид Лейбович, который – в последнем Ривкес не сомневался – заразил и его своим безумием.

      – Недавно здесь арестовали одного человека… – начал Ривкес, обливаясь потом и стараясь не смотреть в глаз-камеру старого тек-инженера. – Мне нужны бумаги, которые он принес вам.

      – Бумаги? – глаз-камера зажужжала, фокусируясь на лице гостя.

      Ривкес не знал почему, но решил, что показать старику свое удостоверение будет не лишним.

      – Записи, которые делал тот парень, – где они?

      – Только бумаги? – настороженно спросил тек-инженер.

      – Разве было что-то еще?

      – Нет.

      Ривкес кивнул. Крупная капля пота скатилась у него по высокому лбу, попала в правый глаз.

      – Вы неважно выглядите, – подметил тек-инженер.

      – Работы много, – соврал Ривкес.

      – Тот парень, бумаги которого вы ищете, тоже неважно выглядел, – старик, казалось, издевается над гостем. Особенно его камера-глаз, громко жужжавшая, постоянно на чем-то фокусируясь.

      – Бумаги, – хрипло сказал Ривкес, проклиная жару.

      – Боюсь, бумаги уже отправились в мусоропровод.

      – Официальный или один из тех мусоропроводов подпространства, коими кишит этот район?

      – Не понимаю, о чем вы. Мы пользуемся только официальными…

      – Хватит, старик! – взревел Ривкес. – Просто верни те чертовы бумаги, не заставляй меня приходить с группой законников, которые перевернут твою крысиную нору!

      – Что такого особенного в этих бумагах?

      – Эти