33 несчастья для математика. Ольга Арунд

остановись.

      Её глаза расфокусированы и затянуты желанием, а в моей голове один мат. Отборный, русский, трёхэтажный. Потому что долбанное усилие воли не срабатывает.

      Губы снова касаются губ в глубоком откровенном поцелуе. В этот раз медленном, тягучем, и от этого даже худшем, чем предыдущий. Потому что руки подрагивают от адского напряжения, которое нужно мозгу, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию, а не взять Машеньку прямо здесь.

      Грёбанный ты случай!

      В паху всё уже болит и, оторвав её от себя за плечи, держа на расстоянии вытянутых рук, я матерю собственную принципиальность. Да любой бы материл, видя то, что вижу я – красивую, молодую и заведённую студентку.

      – Маш, всё.

      Отголоски сознания возвращаются в её взгляд, но настолько медленно, что меня может и не хватить. Интересно, а торт у неё есть? Угу, на завтрак.

      Кончай страдать фигнёй!

      – Машенька, вернись ко мне, пока не поздно.

      – Это как? – Хриплый голос проходит наждачкой по оголённым нервам и приходится крепко сжать челюсти. – Если поздно.

      – Это так, что сегодня я от тебя не уеду. – Давай же, подайся вперёд, прижмись ко мне и завтра хрена с два ты вспомнишь про своего недовампира. – Хочешь?

      И да, она почти даёт неправильный ответ. Почти, но вовремя вспоминает кто мы и где, и лицо покрывается красными пятнами.

      – Я… я… – она испуганно заикается и, похоже, больше не сядет ко мне в машину. И взгляд обалденных глаз это только подтверждает.

      – Ты – мой самый сладкий десерт. – Честно, но зря. Потому что слов у неё нет, одно желание сбежать на другой конец страны. – Маш, полетели со мной на выходные? Я…

      Желание оправдаться захлёбывается совсем другим желанием. Неудивительно – её остужают неловкость и стыд, а меня… мне придётся терпеть до ледяного душа. И молиться, чтобы помог.

      Тяжёлый вздох вырывается помимо воли.

      – Маш, – отпустив, я протягиваю к ней руку и малость охреневаю, когда, после секундной задержки, она вкладывает в неё свою, – я обещаю к тебе не приставать. Для твоего спокойствия могу поклясться байком, если совру – вернёшься и отправишь его под пресс, но мне, правда, нужна твоя помощь. Сможешь потерпеть меня три дня?

      – А не приставать это как только что? – глядя только на наши руки, спрашивает она.

      – Не-ет, Машенька. – Меньше всего мне хочется её пугать, но в этом соврать я не могу. И не хочу. – Ещё одного такого «только что» моя психика не выдержит, и в следующий раз мы окажемся в одной постели, но… я буду держать себя в руках. – Стараться точно буду. – Зная, как ты меня… стесняешься, просто не дойду до следующего раза.

      – Но как мне тогда изображать вашу… – тряхнув головой, она не может договорить.

      Пф. Я после таких поцелуев вообще ничего не могу, только стоять и лишний раз не рыпаться.

      – Мы всё решим… договоримся, пока будем добираться до места.

      У неё снова мёрзнут руки, печально быстро для плюс трёх по Цельсию, и у меня есть способы её согреть, но обойдусь.