Фанера над Парижем. Людмила Милевская

не Леля, конечно.

      – Не знала, что Александр Эдуардович жаловался на сердце, – заметила я, отыскивая обезболивающее и извлекая из упаковки таблетку для Лели.

      – Господи! – взвизгнула она. – Почему «жаловался»?! Ты что, его уже хоронишь?!

      Я, кляня себя за свой длинный язык, бросилась оправдываться:

      – Дорогая, нет, конечно, не хороню, просто случайно вырвалось, прости, прости.

      Но Леля не слушала меня. Она снова пришла в отчаяние.

      – Может, ты и права! – рыдая и заламывая руки, воскликнула она. – Сашенька и дня не мог прожить без лекарств. Каждый день он жаловался на сердце. Он был болен, очень болен – порок сердца. Это похищение губительно для него! Нет, я сойду с ума!

      – Ты сказала об этом тому бандиту, который требует с тебя деньги? Я имею в виду про сердце, а не то, что ты сойдешь с ума, – пояснила я.

      – Про все ему сказала, – заверила меня Леля, – и про таблетки, и про то, что сойду с ума, но ему-то какое до всего этого дело?

      – Не скажи. Если с Александром Эдуардовичем случится приступ и он умрет, этот бандит не получит ничего. С какой стати ты будешь платить ему выкуп?

      – Как с какой стати? А тело? Я должна получить тело. Как же я брошу Сашеньку неизвестно где? Не похороню по-христиански?

      – Да-да, конечно, – пролепетала я, – но тело стоит гораздо дешевле.

      – Господи! – взвыла Леля. – О чем мы говорим?! Какое тело?! Я должна получить живого мужа, иначе мне конец!

      – Получишь, обязательно получишь. Раз ты сказала про таблетки, будем надеяться, что похититель для своего же блага разорится на лекарства.

      Случайно глянув на часы, я испугалась, потому что вспомнила, что и у меня есть муж, которого еще не похитили и вряд ли когда похитят…

      Более того, у меня есть и ребенок, которому пора читать сказку, пока баба Рая не начала рассказывать ему на ночь свои ужасные политические анекдоты.

      – Ой! – закричала я. – Какой кошмар! Как уже поздно!

      – Еще не так и поздно, – демонстративно держась за голову, забеспокоилась Леля.

      Таким образом она давала мне понять, что бросать больного человека жестоко. Я сделала вид, что не понимаю намека, и взмолилась:

      – Нет-нет, дорогая, очень поздно, прошу тебя, прости, но мне пора.

      Леля отнеслась к моему заявлению без энтузиазма.

      – А как же я? – эгоистично спросила она, снова собираясь плакать. – Эта ночь была сущим кошмаром!

      – Ты чего-то боишься?

      – Да нет, просто мне одиноко.

      Ах, я, оказывается, должна ее развлекать. И своего мужа я должна развлекать, и сына… А кто же будет развлекать меня?

      – Выпей снотворное и ложись спать, – строго посоветовала я, закрывая аптечку. – А завтра я тебе позвоню.

      Глава 9

      Всю ночь я ломала голову над похищением Турянского и, естественно, не выспалась. Рано утром, даже не выпив кофе, бросилась звонить Розе. Очень хотела застать ее дома.

      – У меня к тебе важное дело, – взволнованно заявила я.

      – Об