«А существует ли любовь?» – спрашивают пожарники (сборник). Эдвард Радзинский

Сегодня от него мы свободны, сегодня у нас с тобой девичник.

      – Еду. Я тебе такое расскажу – новый план жизни. Чао!

      Хохочет. И Мать отчего-то тоже хохочет и вешает трубку. Подруга, напевая, начала энергично собираться в своей комнате, время о времени спотыкаясь о шнур.

ДЖАЗИСТ

      В это время в третьей квартире – в кухне, загроможденной джазовыми инструментами, три юнца тихонечко играют мелодию.

      Двое – очень высокие, гнутые, с прекрасными длинными волосами. Третий – тоже длинноволос, но маленький. – Маленький джазист с подпрыгивающей походкой, нервно сгрызающий свои ногти. Маленький джазист – хозяин на кухне, он руководит двумя высокими.

      В дверь кухни постучали, и старческий голос прокричал из-за двери:

      – Котик! Пять часов! Ты просил сказать, когда будет пять!

      И тогда Маленький джазист перестает играть, торопливо укладывает в футляр саксофон… и уходит. Двое других, будто не замечая, будто в наркотическом опьянении, продолжают играть мелодию.

ОН

      И еще одно помещение… Только это уже не комната, а ванная в Его квартире.

      Он молча стоит перед зеркалом с жужжащей электробритвой в руке, но Он не бреется. Он тупо уставился на свое отражение в зеркале – отражение усталого тридцатилетнего мужчины.

      Нервный голос жены из-за двери:

      – Сейчас пять часов!

      – Я знаю.

      – Ты не сходил даже за вином. В семь придут в гости! Что ты молчишь?

      – Думаю.

      – О Боже! О чем?! О чем?!

      Он молча уложил электробритву в футляр и вышел из ванной.

      В семь часов вечера. Та же ванная. В ванную входит Он… Из-за двери слышны громкие голоса и громкая музыка. Он захлопывает дверь, садится на угол ванны и молча сидит. Приоткрывается дверь, и в ванную просовывается веселое, пьяное лицо гостя. Это – Доктор, высокий бритый тридцатилетний весельчак.

      – Ку-ку! Твоя просила меня тебя посмотреть, – хохочет, – Говорит, что ты плохо спишь!

      Покатываясь от смеха, Доктор заходит в ванную.

      – Действительно, хорошая фраза, – смешная.

      – Ты посмотри, как сидят наши жены. Представь, что ты их не знаешь, просто мы с тобою сняли двух кисуль и привели на хату. Ну, какую ты выберешь? – хохочет, – Я – свою…

      Он чуть подмигнул: – И мою. Бери уж обеих.

      Доктор погибает от смеха: – И твою, и свою, – поймал его взгляд, добавил поспешно, – Твоя говорит, что ты просыпаешься в пять утра. Я ее спрашиваю, откуда ты знаешь, когда он просыпается, сама наверняка в пять утра храпишь как сурок, – хохочет, – Но она требует, чтобы я тебя показал профессору. Я ей говорю: «Если ему надо показать профессора – я приведу… а если его – то уж лучше доктору. По крайней мере, мы, доктора, хоть что-то понимаем», – распусти ремень.

      Доктор сам распускает ему ремень.

      – Дыши! Дыши, друг мой… глубже… мне даже не надо тебя осматривать, я могу сказать с ходу. – щупает его. – Так больно? А так?

      Он сбросил руку Доктора.

      – Ну,