Остров Кокос. Наследство. Екатерина Мешалкина

сигнальный костер, зажигая его и следя затем, чтобы он не погас, а поутру притащил из хижины подзорную трубу.

      – На палубе суета, – сказал он. – Кажется, собираются высаживаться на берег.

      Он помолчал.

      – Где Мартинес?

      Я украдкой глянул на него. Несомненно, он слышал все, что происходило вчера возле хижины. Слышал, но не вмешивался. Наверное, так было лучше.

      – Он не возвращался.

      – Мы ведь можем уплыть и оставить его здесь, – хмыкнул Джек.

      – Мы не станем этого делать, – твердо сказал я.

      – Это шутка.

      Я взглянул на него с неприязнью и отправился по следам бывшей камеристки. Мартинес нашелся на соседнем пляже: сидел на камне и смотрел на разбитый галеон. Он подобрался, когда увидел меня, но не встал и не сделал попытки уйти, а просто сидел и таращился на меня, будто ждал, что я брошусь его бить, и готовился убежать при первых признаках опасности.

      Теперь я увидел, что глаза у бывшей Марии разные: один карий, а второй, ранее скрытый повязкой – голубой. Выглядело это довольно странно. Мартинес досадливо поморщился, заметив мое внимание к своим глазам. На нем по-прежнему было выглядящее теперь еще более нелепым светло-голубое платье.

      Боже мой! Как я вообще мог принять его за женщину? Какова сила предубеждения, что я был настолько слеп? Мне сказали, что это женщина, я был уверен, что это женщина, и не замечал очевидного. Его руки, его плечи… он наконец снял свой шейный платок, который всегда меня раздражал. Видно и ему он тоже надоел.

      – Там, в бухте, судно, – сказал я. – Может быть, мы сможем вернуться домой. Идем назад. Я не трону тебя. И Джек.

      Я развернулся и пошел обратно. На полпути не удержался и оглянулся: Игнасио понуро следовал за мной.

      Джек и Эмили встретили его одинаковыми взглядами, какими смотрят на змею, заползшую в постель.

      Мартинес не стал подходить к ним слишком близко. Особенно он опасался Джека.

      – Нам надо поговорить, – сказал он. – Я хотел бы все объяснить.

      Эмили отвернулась. Во мне нарастало глухое раздражение, и я боялся, что вновь поддамся гневу.

      – Зачем? – спросил я. – Какая теперь разница? Там судно. Я надеюсь, оно заберет нас отсюда, мы доберемся до большой земли и больше никогда не увидимся.

      – Пожалуйста, мистер Томас, – взмолился Мартинес. Он посмотрел на Джека и похоже хотел обратиться и к нему, но встретив мрачный взгляд из-под нахмуренных бровей, передумал. – Позвольте мне объяснить.

      – Тебе не кажется, что ты должен сначала объясниться со мной Игнасио Мария Хосе и дальше как тебя там?

      Игнасио опустил голову.

      – Ты все поймешь, когда я расскажу.

      – Черта с два я стану тебя слушать!

      Игнасио вздрогнул.

      – Меня не волнует, зачем ты устроил этот маскарад. Мне интересно, какого дьявола ты пудрила мне мозги, Мария? Ты хоть понимаешь, что наделал, ублюдок?!

      – Я люблю тебя, – сказал вдруг Игнасио, поднимая голову.

      Кровь бросилась Джеку в лицо, глаза налились бешенством.

      – Заткнись! –