Хочу вернуть жену. Амелия Борн

сделала глубокий вдох и быстро, чтобы не передумать, проговорила:

      – Но он сильно меня обидел. И мы разошлись не просто так. Я не могу его простить. И не смогу в будущем. Поэтому ты должна понимать – как раньше не будет.

      Снова втянула воздух в легкие и прибавила скороговоркой:

      – Что бы ни происходило сейчас – я люблю тебя. Твой папа – тоже. Наше отношение к тебе не изменится. Но мы больше не вместе. Как раньше – не будет.

      На этих словах личико Сашки скривилось. Я уже думала, что дочь расплачется, устроит истерику, или что-то подобное, но вместо этого она, чуть помедлив, перебралась ко мне на колени и, вздрогнув всем тельцем, спросила:

      – Совсем-совсем не будет? А то папа обещал.

      Я снова сделала вдох. На этот раз – рваный и горестный. Помотала головой:

      – Нет, не будет.

      После чего прижала к себе Сашку так крепко, как только могла. Некоторое время она сидела, закаменев, превратившись в крохотную статую. А потом вцепилась в меня мертвой хваткой.

      Мы так и замерли. Вдвоем, если не считать куклу. И лишь только внутри у каждой творилось то, чему нельзя было дать точного названия. Но что было схожим лишь с одним явлением.

      Огненным штормом, который сносил все на своем пути, и после этого оставалась лишь выжженная пустыня.

      – Есь, я буду у тебя через полчаса. Если ты дома, конечно, – послышался в трубке настолько ледяной голос Никиты, что у меня аж мурашки по телу побежали.

      – Я дома, да. Что-то случилось?

      Задала этот вопрос и губу закусила. Конечно, случилось. У нас с бывшим мужем полный раздрай в отношениях. А их так или иначе придется выводить в ровную, не вызывающую эмоций плоскость. Хотя бы ради общего ребенка.

      – Хочу обсудить кое-что важное. До встречи, – добавил Константинов и повесил трубку.

      И тут со мной случился самый настоящий мандраж, понять природу которого я не могла. Наверно, так себя чувствуют все женщины, которых их мужья обожают катать на эмоциональных американских горках. И почему меня до сих пор это так трогает? Куда ведь правильнее было озадачиться тем, например, почему на мои сегодняшние звонки и смс не реагирует Егор? И что вообще нам с ним друг другу говорить, когда мы все же созвонимся или увидимся?

      Эти полчаса, что я просидела на кухне в ожидании приезда Константинова, меня то накрывало спокойствием, то паникой. Даже пришлось срочно заварить себе чаю с мятой, который, впрочем, ни черта не помог.