Лето волонтёра. Сергей Лукьяненко

хмыкнул. Поглядел на девчонок, потом снова на меня. Спросил:

      – Почему тогда вы меня так ненавидите?

      Странно. Все-таки он был другим, не таким, как в нашем мире. Я не представляю, чтобы наш Иван задал такой вопрос.

      – Потому что вы презираете людей. Весь мир.

      – Во-первых, я не совсем человек, – сказал Иван. – Да ведь и вы тоже…

      Он встал, прошелся, засунув руки в карманы брюк.

      – Во-вторых, вы не правы, Максим. Знаете, как сказал сто лет назад один хороший поэт…

      Помедлив, он начал негромко читать вслух:

      Во многом знании –  немалая печаль,

      Так говорил творец Экклезиаста.

      Я вовсе не мудрец, но почему так часто

      Мне жаль весь мир и человека жаль?

      Природа хочет жить, и потому она

      Миллионы зерен скармливает птицам,

      Но из миллиона птиц к светилам и зарницам

      Едва ли вырывается одна.

      Вселенная шумит и просит красоты,

      Кричат моря, обрызганные пеной,

      Но на холмах земли, на кладбищах вселенной

      Лишь избранные светятся цветы.

      Я разве только я? Я –  только краткий миг

      Чужих существований. Боже правый,

      Зачем ты создал мир, и милый и кровавый,

      И дал мне ум, чтоб я его постиг![5]

      Я вздрогнул.

      Кажется, я понял, почему этот Иван – другой.

      – Андрей с вами? – спросил я. – Ваш отец?

      Иван глянул на меня с острым любопытством.

      – Ага… Так вы были дружны с ним? Как интересно…

      – Вы не ответили, – сказал я.

      – Да, он во мне, – кивнул Прежний.

      Глава седьмая

      Яхта стояла метрах в ста от берега. Я не спрашивал, где именно, а Иван не счел нужным сказать. Зелень, яркая, но не тропическая, пустынный песчаный пляж, на котором были разбиты пестрые шатры.

      Наверное, мы все-таки были в Европе. Средиземное море, какая-нибудь Сардиния или Корсика?

      Вполне возможно. В мире полно уютных мест, как людных, так и приватных.

      – Вечером предполагались гости, – сказал Иван. – Все отменил.

      Он стоял на палубе, глядя на пляж. Засунув руки в карманы, чуть ссутулившись, ничем сейчас не напоминая того Прежнего, которого я знал. Я вышел на палубу вместе с ним, девчонки остались в каюте. Команда яхты к нам не приближалась. Море было спокойным, небо чистым и светлым, с белым пушком облаков на горизонте. Тент прикрывал нас от солнца, было не жарко, а просто тепло и по-летнему хорошо.

      Я подумал, что скучал по морю.

      А еще в небе белесым серпом висела Луна.

      По ней я скучал еще больше.

      – Что за гости? – спросил я.

      – Большей частью Слуги. И немножко элитки – политики, бизнесмены.

      Иван фыркнул, будто его веселила сама мысль о сильных мира сего, развлекающихся в компании нелюдей.

5

Николай Заболоцкий, «Во многом знании немалая печаль…».