Лето волонтёра. Сергей Лукьяненко

в кружащийся вихрь, напоминающий панцера и танцора одновременно. Пластины сформировали клинки на руках, отсекли дутику руки и голову. Серией быстрых движений он раскромсал дутика и отступил к нам, выжидая. Несколько ответных ударов, которые он получил, не смогли пробить броню.

      Куски дутика слабо шевелились, но срастись не получалось. Пол покрывала белая слизь и редкие кровавые пятна.

      Остальные дутики – их осталось шестеро, – замерли, чего-то ожидая.

      Свет моргнул.

      Пластины брони на Иване исчезли.

      Я непроизвольно фыркнул, едва удержавшись от смеха. Иван оказался почти голый. Он был в пестрых купальных трусах, еще влажных, со спины у него осыпались песчинки.

      Прямо с пляжа к нам явился?

      – Как я это не люблю, – сказал Иван. На миг обернулся: – Не мешайте.

      И легкими широкими шагами двинулся к дутикам.

      Я понял, что сейчас будет. Прежний вошел в защитное рассогласование, сейчас его тело большей частью находилось за пределами нашего мира.

      Дутики дружно двинулись на Ивана, смешно раскачиваясь на ходу.

      Иван ускорился.

      Я не заметил, когда и где он взял клинки. С виду – обычные длинные ножи, может быть, даже поварские, никаких понтов. В трусах уж точно такие не спрячешь.

      Дутики разлетались в разные стороны от его ударов, на их телах появлялись и зарастали глубокие резаные раны.

      Но Иван тоже несколько раз отшатывался, а один раз болезненно вскрикнул. Рассогласование не было абсолютной защитой.

      Первой начала стрелять Дарина. Плазменные заряды из пистолета Инсеков произвели не больший эффект, чем когда стрелял отставной генерал, – раны мгновенно затягивались. Но все-таки она отвлекала дутиков.

      Я поднял секадор.

      И выстрелил в дутика, который был чуть в стороне от остальных.

      Вот тут эффект оказался куда заметнее.

      Дутик осел, уменьшаясь, будто сдутый воздушный шарик. Из невидимых пор в белой шкуре хлынули потоки воды. Дутик шевелился, водил руками по полу, будто собирая воду, и медленно надувался. Но очень медленно.

      Свет мигнул снова. Я вновь нажал на спуск, но секадор не сработал. Рядом без всякого эффекта пыталась выстрелить Дарина.

      Корабль отрубил и наше оружие.

      – Время! – крикнул Иван, отступая. – В экран!

      Милана не колебалась, шагнула и исчезла в светящемся проеме. Загасить переход корабль, похоже, не смог.

      – Дарина! – Я потащил ее к экрану.

      По кораблю снова прошла дрожь.

      В одной из стен появилась дыра, которая стремительно расширялась. За отверстием была Луна – серо-коричневая поверхность, мозаика ярких скал, освещенных солнцем, и непроглядной тьмы там, куда оно не заглядывало.

      И это было настоящее отверстие, воздух взвыл, вырываясь в проем. Дарину потащило из моих рук, меня вслед за ней – наружу, в ледяной безвоздушный ад.

      Иван даже не обернулся, отступая от наседающих дутиков. Продолжая двумя клинками отбивать их атаки, выбросил руку в сторону проема – и вой