Лето волонтёра. Сергей Лукьяненко

картинке, помещение, где оказалась «команда», было просторным и совершенно пустым. Округлые стены, конусом уходящий вверх потолок, будто в цирке или церкви, несколько темных проходов. Тот же металл, что и в защищенной зоне.

      – Сбор информации и обустройство лагеря займут почти час, – сказал генерал. – Может быть, выпьем чая, уважаемая Лара?

      – Непременно, – ответила мать.

      – Я останусь, посмотрю за ребятами, – пробормотал Лихачев. Я опять поймал его смущенный взгляд.

      – Я тоже останусь, – решила хранитель. Отошла к монахам – те стояли у стены, перед ними тоже возникли небольшие экраны со стремительно бегущим текстом. Тоже изучают корабль или поддерживают открытый переход?

      Леонид Владимирович похлопал меня по плечу.

      – Пойдем? Чай, с бубликами и блинами? А?

      Чая я не хотел, лучше бы остался с Лихачевым. Но вот глянуть на чужое Гнездо…

      Дарина не возражала, и мы пошли. Металлические двери защищенной зоны мягко сомкнулись у нас за спиной.

      Все Гнезда непохожи, но это оказалось совсем уж странным. Все внутри было заставлено фанерными и пластиковыми щитами, превратившими помещения в лабиринт из узких проходов. Кое-где к перегородкам добавлялись поперечные балки и грубо сколоченные подиумы – приходилось нагибаться или карабкаться вверх. В нескольких местах по перегородкам струилась вода, стекая в решетчатые дыры в полу. Свет был тусклым, почти как в Гнездниковском Гнезде, но странного синеватого оттенка. И запах – тяжелый, гнилостный, животный.

      Мать шла впереди, ловкая и грациозная, несмотря на свои габариты, рядом с ней держалась одна из стражей, вторая замыкала процессию. Третья осталась с Лихачевым, хранителем и монахами.

      – У нас своеобразно, – сказала мать, словно извиняясь.

      – Поставляли бойцов для планет с пещерами? – спросил я.

      – Есть шесть карстовых миров, важных для Инсеков, – признала мать.

      – И везде так воняет? – не удержался я.

      – Нет. Это слоны. – Мать Гнезда повернулась на ходу, улыбнулась. – Мы поселились здесь, а слоны остались. Считалось, что временно, но как-то все привыкли, они почти как часть Гнезда. Куколки очень любят слонов. И мышей, они тоже остались.

      Идущая рядом с матерью стража обернулась и сказала:

      – Все любят мышей.

      И подмигнула. Только после этого я узнал ее. Эта стража вчера приходила играть в волейбол. Я кивнул в ответ:

      – Кроме слонов.

      Леонид Владимирович фыркнул. Надо же, мне казалось, что он не склонен веселиться просто так.

      В театре зверей тоже было кафе, к которому мы и вышли, не встретив по пути никого из Измененных. Такое ощущение, что им всем велели не показываться на глаза. И в самом кафе тоже никого не оказалось, хотя на одном, самом большом столе кипел огромный расписной самовар, стояло варенье в вазочках, на блюдах лежали баранки, бублики, блины. Надо же, угадал генерал!

      Хотя почему угадал?

      – Это по случаю нашего прихода? – спросил я громким шепотом. – Или поставили Гнездо на довольствие?

      Леонид