Особый порядок. Андрей Артёмов

завтра с кем?

      – А завтра? – задумался Илья, спрашивая, и продолжил: – А завтра, если мне захочется, после работы снова буду тебя встречать.

      – Если мне захочется, – повторила она тихо небрежно сказанное Ильёй. – А вот и не получится: завтра воскресенье.

      – А тебе хочется?.. Я всё о том, чтобы мы встречались. Да?

      – Не знаю я… Ну если только встречаться – и не более того.

      – Что ж, как пожелаешь, – согласился Илья, скрывая досаду.

      Подошёл маршрутный городской автобус, и они в него вошли. Ехали молча. Проехав несколько остановок, Илья и Ирина вышли из автобуса. Тихо (под ногами скрипел снег), не разговаривая, они прошли какое-то расстояние. Илья проводил Ирину до дома и простился с нею, пожелав всего доброго.

      – Хорошо, и тебе того же, – в ответ пожелала она и добавила: – Увидишь Николая, передавай ему привет от меня.

      Илья больше ничего не сказал. Пошёл к себе. Ирина вошла в дом.

      Стояла вечерняя мгла. На небе бесчисленное количество звёзд и ясная луна. Морозно. Ах, какое удовольствие в такую пору беззаботно находиться на улице!

      Глава четвёртая

I

      Время! Как его отчасти не хватает, но порою не знаешь, чем и заняться. А пребывая в безделье, вдруг обнаруживаешь, что времени, оказывается, всегда предостаточно. И тогда возникают закономерные вопросы: куда торопиться? к чему суета? Так бывает поначалу, а после наступает тяжёлое томленье от безделья, именуемое никак иначе, как ленью.

      Андрею Ивановичу, когда он находился на службе, времени на личную жизнь не хватало, потому в дальнейшем свою личную жизнь он обустроить не смог – может быть, и не хотел. Дневное время – само собою, разумеется, тут не пожалуешься. Было и другое. Часто случалось ему выезжать в вечернее время, после основной работы. А сколько было беспокойных, тревожных ночей, выходных, праздничных… Всего не упомнить. Мечтал Андрей Иванович о спокойствии: находиться по вечерам дома и спать в тёплой постели – и вот, когда оно настало (ему теперь с трудом верилось), не мог свыкнуться с долгожданным спокойствием. Организм его за годы службы выработал именно тот определённый режим времени. Теперь же, когда находился на заслуженном отдыхе, когда хоть сутками из дома не выходи да спи сколько угодно душе и телу, оказалось вдруг не так.

      Андрей Иванович то ложился довольно поздно, то ложился слишком рано. Поднимался с постели тоже то слишком рано, то довольно поздно – это для него давно стало привычным, нормальным явлением. Такой разброд режима Андрея Ивановича уже привыкли видеть в доме.

      Нравилось Ирине долго засиживаться с Андреем Ивановичем и вести беседы на разные темы, иногда даже спорить – соглашаться или не соглашаться. Но во многом их мнения совпадали – можно сказать, были они единомышленниками.

      Странное поведение – отцовская ревность, она иногда проявлялась у Сергея Петровича. Происходили неясные беседы между Андреем Ивановичем и Сергеем Петровичем. К счастью, их разговоры далеко не заходили, так как все сразу, даже Дима, заступались за Андрея Ивановича. И Сергею Петровичу оставалось только выругаться двумя-тремя словами, махнуть на них