Неудачница. Перезагрузка. Анастасия Медведева

всё также сухо.

      – Скорее, занялась любовью… страстной, чувственной…

      – Я тебя поняла, – обрываю его, подняв руку вверх; стою, жую губы, потом всё-таки решаюсь спросить: – Ты её хочешь?

      ЗАЧЕМ Я ЭТО СПРОСИЛА?!

      – Я скорее рад тому, что она подошла, – неожиданно по-деловому отвечает Глеб, – Она – своеобразный барометр светских симпатий.

      – Так ты всё-таки зависишь от мнения высшего общества, – фыркаю тихо.

      – Если бы не зависел, не приходил бы на эти дурацкие приёмы, – цедит Бондарёв, подхватывая бокал шампанского.

      Я повторяю его движения – и ещё один бокал оказывается у меня в руках. Взгляд постоянно возвращается к Бесову, облепленному красавицами в вечерних платьях, и я невольно начинаю им завидовать. Стоять рядом с ним, испытывать то странное чувство уверенности, что появляется у женщин только рядом с настоящим, сильным, уверенным в себе мужчиной… Бесов выглядел шикарно. Его черный костюм подчеркивал темень глаз, лёгкая небритость на щеках манила прикоснуться к ней подушечками пальцев, мощное, накаченное тело привлекало взгляд, а плотно сомкнутые губы… Поднимаю глаза по его лицу и вижу, что он смотрит на меня.

      Прямо. На. Меня.

      Мне становится жарко.

      – Может, выйдем на воздух?.. – поворачиваюсь к Глебу.

      – Стой на месте, – отрезает Бондарёв, прекрасно видя, как мне неудобно.

      – Глеб, я…

      Я не хочу стоять рядом с тобой, когда он на меня смотрит! Вот, что я хотела сказать. Но, естественно, не сказала.

      – Мне плевать, что там у тебя на душе, – цедит Бондарёв, не глядя на меня, – но сегодня ты должна быть рядом – как представительница моего штата сотрудников, как лицо моей компании. Это не требует твоего согласия. Это прописано в договоре, как твоя прямая обязанность.

      – Я поняла тебя, – цежу в ответ, подхватываю ещё один бокал.

      Если Бесов будет выступать – я не выдержу. Правда. Лучше бы Глебу уйти с приёма раньше, чем на сцене появится группа Haron's cry.

      – Это он тогда… оставил на тебе отметину? – неожиданно спрашивает Глеб тихим напряженным голосом.

      – Да, – произношу на грани слышимости. Вспоминать губы Бесова на своей коже…

      Нет, мне точно нужно проветриться.

      – Мила, остановись! – Глеб хватает меня за руку в тот момент, когда я уже готова рвануть к выходу.

      Бондарёв притягивает меня обратно, но руку уже не отпускает.

      – Не нужно тебе ничего ему показывать, – низким, не привычным голосом произносит он, – поняла?

      – Я хотела выйти в дамскую комнату, – нагло вру, опустив взгляд в пол, – я вернусь. Честно.

      А вот здесь не вру. Но мне действительно нужен перерыв от этого мероприятия.

      – Смотри, мэр уже пришёл, – кивая в сторону плотно сбитого, коренастого мужчины с цепким взглядом, произносит Глеб, – сейчас откроют вон те тяжелые шторы, за которыми скрыты столы с едой, и начнётся фуршет, а на сцене появится популярный в Европе инструментальный квартет. Тебе понравится.

      Это он уговаривает