Третье пришествие. Алексей Барон

сможем. Но больше ничего не сделать.

      – Это в воздухе больше ничего сделать нельзя, – поправил я.

      Тарас оживился.

      – Да? Вот это – другой разговор. Слушаю.

      – У нас совместный план с МЧС, – сказал я. – Лучше бы пригласить министра Иванцова. С картами да таблицами.

      – Приглашу. С картами и таблицами. Но ты ведь уже здесь, поэтому излагай. В общих, так сказать, чертях.

* * *

      «В общих чертях» суть плана МЧС сводилась к эвакуации людей из районов предполагаемого затопления. Идея столь же простая, сколько и трудновыполнимая. Главная беда заключалась в том, что множество обломков могли упасть где угодно. Готовиться требовалось во всей европейской части страны, откуда все население не вывезешь. Министр Иванцов предлагал рассредоточить жителей городов по сельской местности, понакопав землянок. А при землянках развести огороды. Так сказать, и дешево, и сытно. Еще велись работы по приведению в сносное состояние старых бомбоубежищ. Особые надежды возлагались на переоборудование метрополитенов. В МЧС полагали, что не меньше девяноста процентов населения такой план спасет. Я тоже допускал, но с одной оговоркой: спасет, если случится катастрофа приемлемых масштабов.

      – А неприемлемые масштабы это какие? – озадаченно спросил Тарас.

      – Ну, от астероида может уцелеть крупный кусок, – ответил я.

      И повторил все, что слышал от Фимы с Димой. Добавил, что в результате термоядерной бомбардировки траектория крупной части астероида может измениться. Тогда она вовсе не обязательно ухнет в сравнительно благоприятном для нас районе Атлантики. Баллистические расчеты давали эллипс рассеивания с границами от Урала до американского штата Пенсильвания. Немножко скрашивало ситуацию то, что мы с американцами действительно опять оказались в одной лодке. Американцы в очередной раз горячо возлюбили Россию. Как республиканцы, так и демократы. А вот еврократы соглашались принять нашу помощь только в том случае, если мы перестанем нарушать права сексуальных меньшинств. Прямо и не знаю, что сказать по этому поводу, без сексуальных выражений не получается. Впрочем, я отвлекся.

      Помню, Тарас тогда заметил:

      – Слушай, если произойдет то, о чем ты говоришь, тем более надо рыть землянки.

      Я покачал головой.

      – Не спасут. Нужны компрессорные станции, чтобы запасти сжатый воздух. А еще лучше – жидкий кислород.

      – Кислород? Зачем?

      – Затем, что в землянках нечем будет дышать. Содержание кислорода в атмосфере сильно уменьшится в результате глобальных пожаров. А потом растения вымрут.

      – Из-за помутнения атмосферы?

      – Да. Получится нечто вроде «ядерной зимы». Только посильнее. Пройдут десятки лет, прежде чем леса удастся восстановить.

      – Понятно. Но если мы начнем строить одни компрессоры, этим кислородом некому будет дышать. Надо же людей куда-то спрятать.

      – Я разве спорю? Только в каждый подвал кислород не доставишь. Людей надо прятать не туда. В шахты.

      – Во как. Всех?

      Я не удержался от шпильки:

      – Сам