Третье пришествие. Алексей Барон

море Аргир, и точка прицеливания, и крестик на мониторе. Но управление давалось проще, поскольку посадочный модуль – это не тяжеленный «Одиссей» с его огромной инерцией. Эдвин прицелился всего за сорок секунд.

      – Отклонение по широте – ноль, – с удовлетворением отметил Венсан. – По долготе – три десятых градуса.

      Начались события, ради которых на Земле договаривались десятки правительств и годами трудились сотни тысяч людей. Включились тормозные двигатели. Теряя высоту, «Спэрроу» устремился к Марсу. Его скорость все еще вдесятеро превышала скорость звука, поэтому плотность газов быстро росла и по контурам головного обтекателя появилось голубое свечение.

      – Вуаля-я, – несколько охрипшим голосом сообщил Венсан. – Поздравляю. Точка возврата пройдена.

      В кабине что-то звенело. Пошла тряска. На гиперзвуковой скорости «Воробей» все глубже зарывался в атмосферу. Голубое свечение с обтекателя исчезло, молибденовые края плиты почернели, потом побагровели, а затем раскалились до режущего глаз алого цвета. Вскоре с кромок лобовой тарелки начали срываться капли расплавленного металла. Некоторые из них прочерчивали пылающие нити на боковых иллюминаторах. Еще раньше, не выдержав перегрева, часть объективов вышла из строя. Изображение по курсу смазалось, а затем исчезло. Сквозь треск и хрипы прорвался голос Григория:

      – Эй, икары, как вы там?

      – Нормально, – ответил Эдвин. – Как на сковородке.

      – А мы летим туда, куда надо? – спросил Го.

      – Точнехонько. Только учтите, сейчас связь отрубится…

      – Да зна… – не успел договорить Эдвин.

      Его голос утонул в треске. Поток раскаленной плазмы слизнул штыри внешних антенн. Казалось, еще миг, и бушующее пламя ворвется в кабину, обратив все ее содержимое в прах и пепел. Но тут «Спэрроу» сильно тряхнуло.

      – Вытяжной парашют сработал, – доложил Го.

      Потом тряхнуло очень сильно. И этому рывку экипаж мог только порадоваться.

      – Есть раскрытие основной парашютной системы!

      Можно было считать, что аппарат уже не падает, а спускается. Техника работала безукоризненно. В нужный момент из пазов обшивки вышли резервные антенны. Треск в наушниках исчез.

      – «Спэрроу», «Спэрроу»! Видим ваши купола, все четыре! Раскрытие полное! Поздравляю!

      – Рано еще, – проворчал Эдвин.

      – Ой, правда, – испугался Григорий. – Чего это я…

      Как и все атеисты, он был изрядно суеверен.

* * *

      До финала оставалось совсем мало времени, но событий предстояло много. Время уплотнилось. Повиснув на огромных парашютах, спускаемый модуль избавился от тяжелого, оплавленного, ставшего ненужным теплозащитного экрана. Затем раскрыл сложенные до поры штанги опор. Разойдясь в стороны, они сделали возможным наблюдение приближавшегося Марса через нижнюю группу объективов. И тут всему экипажу пришлось ахнуть: район посадки оказался буквально забитым массой всевозможных камней, от мелких булыжников до валунов величиной со знаменитый лондонский автобус «даблдеккер». Попади