Здравствуй, сын!. Амелия Борн

что подтолкнуло меня к тому, чтобы рассказывать дальше.

      – Там я увидел девушку. Красивую, даже очень… Но принял ее за другую.

      – За кого?

      – За одну из… скажем так, легкодоступных девушек, которые были на этом вечере.

      – И что вы сделали?

      – Я ее взял.

      Да, именно так. Зачем скрывать от психолога то, что рано или поздно выйдет наружу?

      – Взяли грубо?

      – Почему вы так решили?

      – Я пытаюсь найти ту самую проблему, которую вы мне пока не озвучили.

      На лице психологини отразилось что-то – то ли сомнение, то ли нечто весьма на него похожее.

      – Нет, просто взял. Но кажется, она восприняла это за грубость.

      – Продолжайте. Вам ведь есть, что рассказать.

      Я уперся взглядом в Алину, она – смотрела на меня в ответ. На этот раз цепко, но давая понять, что эта консультация нужна прежде всего мне. Впрочем, так оно и было.

      – Она забеременела. Родила. И сейчас или не помнит о том, кто ее взял, или делает вид, что не помнит.

      Я выдал то, что было основным. Обрисовал детали, которые могли пролить хоть каплю света на случившееся. И увидел, что Алина ошарашена.

      – Она общается с вами и сейчас? – спросила психологиня. – Кстати, как ее зовут?

      – Диана… – ответил я. – Так получилось, что я невольно помог ей и нашему ребенку.

      – Как это произошло?

      – Я перевел деньги на его лечение. Тогда я не знал, что это мой сын. Это стало случайностью. Но сейчас меня волнует то, почему его мама меня не помнит.

      Алина откинулась на спинку стула. Посмотрела на меня внимательно, после чего сказала:

      – В ваших действиях в том клубе не было насилия?

      Я тут же впал в ступор.

      – Я же вам сказал… я принял ее за шлюху.

      – И действовали соответствующе?

      – Да.

      – А как вела себя Диана?

      – Она зажималась, но тогда я принял это за игру.

      – Понятно.

      Что там ей было понятно, я не знал, но смотрел на Алину и ждал ее вердикта. По сути, только она могла сказать хоть что-то о случившемся, и я это принимал как данность, как бы ни противился тому, что в жизненно важной ситуации могли главенствовать те, кого я совсем не желал туда допускать.

      – Скажите, она могла… просто забыть о том, что случилось в ту ночь? – задал я тот вопрос, который волновал меня сильнее всего.

      И тут же услышал весьма конкретный ответ:

      – Конечно. Сознание Дианы просто могло вытеснить случившееся в клубе. Это распространенное явление. Вы невольно нанесли ей травму, и эту травму Диана вытеснила. Она не помнит ничего о той ночи.

      – Но я ее не насиловал! – с жаром ответил я на слова Алины.

      – Конечно, нет. Но она восприняла это именно так. И сейчас вам нужно действовать очень осторожно, если вы хотите, чтобы Диана впредь воспринимала вас адекватно.

      Алина сначала подалась ко мне, но снова откинулась на спинку стула и улыбнулась. Я посмотрел на психологиню и невольно хмыкнул. Она обрисовала весьма невыполнимые