Принцесса. Алекс-Мари

спросил он, скосившись, – Вон машина у тебя, студент… У вас в городе у всех деньги есть?

      – Не у всех, дядь Лёш, – ответил Илька. С Нининым отцом разговаривать было легко, – трудно сейчас всем, кризис.

      – Это да… А как тебе президент–то новый? Нормальный, как считаешь?

      – Не знаю, – Илька пожал плечами. Он и правда в политике очень слабо разбирался. – Поживем – увидим.

      В сенях кто-то затоптался, и они встали с крыльца. Дверь открылась, вышла Татьяна Петровна. Она поглядела на обоих, вздохнула.

      – Отец, иди-ка сбегай в ларек, хлеба нет, а тесто еще не поднялось.

      – Ну ты денег-то дай, – дядя Лёша выкинул окурок в ржавое ведро.

      Татьяна Петровна зашла в дом и тут же вернулась. Она протянула дяде Лёше кулак, раскрыла его и высыпала в ладонь мужу горсть мелочи.

      – Чё так мало-то?! – дядя Лёша сморщился, глядя на деньги, – хоть бы на пиво досыпала!

      – Да щас тебе, размечтался! – Татьяна Петровна показала мужу дулю, – без пива обойдешься.

      – Уйду от тебя, – удаляясь к воротам пообещал дядя Лёша, – к Соньке продавщице. Она каждый день мне будет приносить!

      – Ага, – скептически кивнула Татьяна Петровна, – давай-давай, иди. У Соньки вот-вот Миха из тюрьмы вернется, будет вам втроем не скучно.

      Илька неожиданно хрюкнул и рассмеялся в голос. Татьяна Петровна тоже улыбнулась, и вдруг присела рядом, подсунув под себя старый драный валенок.

      – Илья, – заговорила она, – поговорил бы ты с Юлей. Чего она тут сидит с нами, ведь умная девка, учиться ей надо, в городе жить. А она тут просиживает лучшие годы. Вернется Сережа, так он ее и в городе найдет. А не вернется… Ну так замуж выйдет.

      Илька не верил своим ушам.

      – Валерочку в садик надо скоро отдавать. – продолжила Юлькина свекровь, – а у нас какой садик, так, название одно. Ты поговори с Юлей…

      – Тетя Таня, – Илька не знал, что сказать, но Татьяна Петровна ждала ответа, и он мялся, подбирая слова, – я не знаю… Не поедет она, ей тут лучше… Но если она вам мешает…

      – Да не мешает она нам! – воскликнула Татьяна Петровна, – но что это за жизнь – замужем и без мужа! Ведь живая она, молодая баба, не дай бог гулять начнет… Это в городе незаметно, а у нас все на виду.

      – Не начнет она гулять, – буркнул Илька, – не такая она…

      – Такая – не такая… Негоже жить одной, молодость терять. Я вон тоже, как сохла по Сережкиному отцу! Женат был, не мог ко мне перейти. Так и жили, шли по разным сторонам улицы, да смотрели друг на дружку. А потом его камаз сбил… Сереже два годика было, он даже не запомнил отца. Я думала не узнает никто, но шила в мешке не утаишь, Сережка-то – вылитый отец! Вот и была я Танька-разлучница. Шесть лет по нему тосковала. Потом Лёшку встретила. Он хороший, ты не смотри, что пьющий. У нас тут все пьющие.

      Ворота открылись, вошел дядя Лёша, помахивая сетчатой авоськой, в которой лежала булка хлеба. Он подошел и протянул сумку жене.

      – На!

      – Ну-ка,