Чистая речка. Наталия Терентьева

на меня. Очень хотел что-то сказать, я видела это, но не нашелся что. Встал, размялся, как мужичок, помахал руками, почесал поясницу и сел обратно. Наверно, он все-таки не мой человек. Хотя временами и кажется мне очень симпатичным, даже красивым. Мама говорила, что папа в юности тоже был очень симпатичным. Я маленькой видела фотографии молодого папы, но сейчас у меня их нет, и я не помню, как выглядел папа раньше. И я как-то не верю – неужели симпатичный человек может так сильно измениться и стать таким обрюзгшим, бледным?

      – Это белые? – спросил кто-то.

      Я подняла глаза. Вот этого не хватало. Рядом с нами стояли два сержанта полиции. Сейчас отнимут все и еще в детдом позвонят.

      – Это сатанинские, – ответила я.

      – В смысле? – удивился один из них, который был потолще. – Какие-какие?

      – Сатанинские, – повторила я. – Несъедобные. Ядовитые.

      – А зачем же ты их продаешь?

      – Для… поделок, – сообразила я и наступила на ногу Веселухину, на лице которого сейчас можно было прочитать все. И как он удивлен, и как ему смешно, и какая классная кобура у полицейских… – Некоторые люди покупают. Из них получаются хорошие поделки. Когда засыхают.

      – А-а…

      Второй уже оглядывался на кого-то еще на рынке, а первый почесал голову под фуражкой, протянул было руку, хотел взять один гриб, но передумал.

      – И почем ты это продаешь? – с подозрением спросил он.

      – Да недорого. Пятьдесят рублей кучка.

      – Детдомовские они! – вмешалась женщина слева, которая привезла на рынок убитого и освежеванного кролика и все никак не могла его продать. Он уже стал подсыхать и желтеть. Просто она хотела продать его слишком дорого.

      – Детдомовские? – полный сержант как-то подозрительно на нас посмотрел и хотел еще что-то спросить, да в это время его позвал его товарищ, и полный, все оглядываясь, поспешил к нему.

      – Ну ты даешь… – Веселухин покачал головой. – И красивая, и умная…

      Я от неожиданности открыла рот. Теперь уже я не знала что сказать. Я – красивая? Если бы не грибы и не полицейские, я бы и не узнала этого. Я – красивая… Вот это да. Каким местом, узнать бы? Вот разве что у меня прыщей нет и перхоти, и волосы никогда не пачкаются и слегка вьются, и ноги длинные, мне часто бывают коротки брюки, которые нам присылают, трудно подобрать. А так – что у меня красивого? Глаза обычные, нос обычный, все никакое, обычное, губы не пухлые, не как у Алёхиной или Анжелины Джоли… Алёхина, правда, специально губы вперед выдвигает, чтобы быть взрослее, от этого у нее все время такой странный вид, как будто она показывает слоника. Но я, даже если выдвину вперед губы, они у меня пухлее не станут. И губы я не крашу. У меня есть помада, я купила, но когда я накрашенная, у меня какой-то глупый вид. Не взрослый, а глупый. Поэтому я пока не крашусь.

      Какие же мальчики смешные! То молчат, то анекдоты дурацкие рассказывают, а то такое скажут… Они так не умеют хитрить, как мы.

      – Але, народ, вот вы сейчас грибы продадите, а купите что? Сигареты? – вдруг спросил какой-то подошедший мужчина.

      – Нет, – неожиданно за меня ответил Веселухин. –