Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки. Глен Кук

ростом с ребенка, с очками на носу. Мэгги Дженн явно заботилась о своей прислуге – очки нынче дороги. Старуха молча застыла, скрестив на груди руки.

      – Мы приступим, как только вы будете готовы, Лори.

      Слегка наклонив голову, старушенция вышла.

      – Но все же я вам кое-что расскажу, – продолжила Мэгги, – хотя бы чтобы немного удовлетворить ваше любопытство. Вернее, чтобы вы занялись тем, за что я вам плачу, а не копанием в моем прошлом.

      Я буркнул что-то невнятное.

      Лори и Зэк доставили суп. Рот сразу заполнился слюной – слишком долго мне пришлось питаться плодами своего собственного кулинарного искусства.

      Единственный повод скучать по Дину.

      – Я, Гаррет, была любовницей короля.

      – Помню.

      Наконец-то я действительно вспомнил. Это был скандал что надо. Кронпринц настолько втюрился в простолюдинку, что поселил ее на Холме. Его супруга была отнюдь не в восторге. Старик Тедди не пытался скрывать свою страсть. Он любил, и ему было наплевать, знает об этом весь мир или нет. Весьма неблагоразумное поведение для человека, которому предстояло стать королем. Серьезный недостаток характера для наследника престола.

      Так, собственно, и оказалось. Король Теодорик Четвертый проявил себя высокомерным, узколобым и капризным сукиным сыном, позволившим разделаться с собой всего лишь через год правления.

      Мы почему-то нетерпимы к королевским слабостям. Точнее, к ним нетерпимы высшая аристократия и члены семьи. Остальным и в голову не пришло бы пойти на убийство. Даже бешеные собаки-революционеры и те не помышляют об истреблении королей.

      – А ваша дочь?..

      – Ее отец – не Тедди.

      Я прикончил суп. Это был куриный бульон с чесноком. Мне он очень понравился. Престарелые слуги унесли опустевшую посуду. Запестрели разнообразные закуски. Я был нем как рыба, и Мэгги приходилось поддерживать разговор.

      – Мне доводилось глупо ошибаться, мистер Гаррет. Так и появилась моя дочь.

      Прожевав нечто, состоящее из куриной печенки, бекона и молотых орехов, я пробормотал:

      – Неплохо.

      – Мне было шестнадцать. Отец выдал меня замуж за животное, которое желало только девственниц. Его дочери по возрасту годились мне в матери. Мое замужество должно было помочь папочкиному бизнесу. Поскольку мне никто не объяснил, как избежать беременности, я тут же понесла. Мой супруг от ярости бился в припадке. Оказывается, в мою задачу не входило иметь детей, я должна была лишь служить грелкой для его постели и ублажать мужа, повторяя, какой он могучий мужчина. Когда же я родила дочь, он просто свихнулся. Еще одна дочь. У него не было сыновей. Он считал, что это бабий бунт, что мы сговорились, чтобы погубить его. Мне никогда не хватало смелости заявить, что с ним произойдет, если мы – женщины – действительно воздадим ему по заслугам.

      Злобный оскал. На какое-то мгновение из-под улыбающейся маски выглянула другая Мэгги.

      Она принялась жевать, предоставив мне время для комментариев. Я лишь кивнул с набитым ртом.

      – Старый мерзавец