Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки. Глен Кук

рожа на мгновение смягчилась. Он был согласен со мной. В этот момент мы, кажется, заключили шаткое перемирие.

      Не сомневаюсь, оно просуществует не дольше, чем перемирие между Карентой и венагетами. Последнее продержалось целых шесть с половиной часов.

      – Иногда нам трудно бывает избавиться от нашего прошлого, сэр.

      – Разве Мэгги Дженн когда-нибудь охотилась на мамонтов?

      Перемирие рухнуло. Он угрюмо побрел вперед. Скорее всего, потому, что я продемонстрировал полное незнание того, кем в свое время являлась Мэгги Дженн.

      Почему все, включая меня самого, полагают, что это должно быть мне известно? Моя легендарная память сегодня работала просто сказочно.

      Зэк провел меня в самую безвкусную комнату из всех, что мне доводилось видеть.

      – Мадам присоединится к вам здесь.

      Я огляделся и, прикрыв ладонью глаза, задумался, не выступала ли когда-то мадам в качестве «мадам». Дом весьма смахивал на современный бордель. Возможно, его декорировали те гомики, которые украшали лучшие заведения Веселого Уголка.

      Я обернулся, желая спросить.

      Но Ичабод уже оставил меня.

      Я готов был заорать, призывая его назад:

      – Ох, Зэк! Принеси мне повязку на глаза.

      Мне казалось, что я долго не выдержу столь мощного удара по зрительным нервам.

      8

      Обстановочка окончательно доконала меня. Я окаменел, словно встретился взглядом с горгоной Медузой. В жизни не приходилось видеть столько красного цвета. Все вокруг было красным, и не просто красным, а кричаще красным, можно сказать, краснющим. Небольшие золотые завитушки на стенах только усиливали общее впечатление.

      – Гаррет!

      Мэгги Дженн. У меня не было сил обернуться. Я опасался, что она облачена в багряный наряд, а накрашенные губы делают ее похожей на упыря за едой.

      – Вы живы, Гаррет?

      – Просто ошеломлен. – Я обвел вокруг себя рукой. – Это потрясает.

      – Небольшой перебор, правда? Но Тедди это нравилось. Дом – подарок Тедди, и я сохранила все, как было при нем.

      Мне все же пришлось обернуться. Нет, на ней не было одежд красного цвета. Она оказалась в наряде деревенской девушки с молочной фермы – одни лишь бежевые и белые кружева. На голове – типичный чепец молочницы. Лицо Мэгги сверкало насмешливой улыбкой, будто хозяйка немного подшучивает надо мной и приглашает повеселиться вместе.

      – Наверное, я совсем отупел, – заметил я, – но не улавливаю смысл фразы о Тедди.

      Мои слова почему-то смыли улыбку с лица Мэгги, и она спросила:

      – Что вам известно обо мне, Гаррет?

      – Немного. Ваше имя. То, что вы самая привлекательная женщина из встретившихся мне за последние сто лет. Еще кое-что видное невооруженным глазом. И то, что вы живете в особенном районе. Вот, пожалуй, и все.

      Она покачала головой, и рыжие локоны заколыхались в такт движению.

      – Скандальная слава нынче, видимо, не в цене. Однако пройдем в другой зал. Здесь можно ослепнуть.

      Ужасно мило, когда тебе начинают выдавать непонятные сентенции, –