Мальчик из леса. Харлан Кобен

должен рассказать, почему ищешь ее.

      – Нет, не должен.

      – Прошу прощения?

      Он закончил возиться с акварелью.

      – Некогда объяснять. Ава, ты мне доверяешь?

      – А стоит? – Уайлду показалось, что голос ее прозвучал резковато. Она откинула прядь волос с лица, помолчала. – Да, Уайлд, я тебе доверяю.

      – Расскажи мне про Наоми.

      – Я не знаю, где она, если ты об этом.

      – Но она же твоя ученица?

      – Пока нет, но скоро будет.

      – Не понял?

      – Я посоветовала ей записаться на курс основ акварели. В следующем семестре. Тогда она и станет моей ученицей.

      – Но ты с ней уже знакома?

      – Да.

      – Как вы познакомились?

      – Три дня в неделю я дежурю в столовой. Прискорбно, но после сокращения там людей не хватает. – Она подалась вперед. – Ты же сам учился в этой школе, верно?

      – Да.

      – Не поверишь, но когда мы… – Она подняла глаза к потолку, словно подбирая нужное слово; пожала плечами и продолжила: – Были вместе, я понятия не имела, кто ты такой и какое у тебя прошлое.

      – Знаю.

      – Откуда?

      – Это всегда заметно.

      – Другие как-то иначе к тебе относятся, да? Ладно, проехали. Не важно. В школе ты был изгоем, да?

      – В какой-то степени.

      – В какой-то степени, – повторила она, – потому что ты сильный, красивый. Наверняка спортивный. Полная противоположность Наоми. Она пария, Уайлд. Целиком и полностью, с головы до пят. Такая вот девочка. Одноклассники ее изводят. Понимаю, так говорить некрасиво, но по какой-то причине она пробуждает в окружающих этот инстинкт. Ту часть человеческой натуры, о которой не принято говорить. Каждый из нас с удовольствием смотрит этот спектакль. Лишь отчасти, но тем не менее. Как будто Наоми заслуживает такого отношения. И дело не только в учениках. Преподаватели тоже нет-нет да улыбнутся. Я не говорю, что им нравятся все эти издевательства, но никто не пытается защитить Наоми.

      – Никто, кроме тебя.

      – Да, я пытаюсь. Иногда от этого только хуже. Понимаю, это всего лишь отговорка, но когда я за нее заступилась… скажем так, толку не было. Короче, теперь я поступаю так: делаю вид, что она провинилась, – кстати говоря, поначалу я надеялась, что одноклассники смогут такое оценить, – а в качестве наказания запрещаю ей обедать в столовой. Вместо этого отвожу ее в кабинет изо. Если не дежурю по столовой, сижу с ней. Других учеников это не вразумило, но по крайней мере…

      – Что?

      – По крайней мере, Наоми может отдохнуть от издевательств. Хотя бы несколько минут. – Ава сморгнула слезинку. – Если Наоми нигде нет, значит она сбежала.

      – Почему ты так думаешь?

      – Потому что ее жизнь – сущий ад.

      – Даже дома?

      – Дома, может, и не ад, но тоже радости мало. Ты в курсе, что Наоми удочерили?

      Уайлд отрицательно покачал головой.

      – И она говорит об этом гораздо больше, чем нужно.

      – В смысле?

      – Например, фантазирует, что ее заберут настоящие родители. Приемные прошли