Воскрешение. Денис Михайлович Соболев

трепе, но при этом было затемнено повторяющимися пространствами советского массового строительства и широкими улицами, здесь было воплощено в самом городском пейзаже, и этот пейзаж грел душу. Их уже ждали. Это Митя помнил по детству; у дедушки Ильи его всегда уже ждали. А вот его собственное восприятие, с удивлением подумал Митя, с прошлого раза изменилось. Для домов в центре города потолки показались ему неожиданно низкими, почти как в новостройках; а вот сама гостиная, наоборот, неожиданно просторной. Широко и просторно раздернутые шторы, книжные полки красного дерева, тяжелые рамы с широким багетом, низко нависающая люстра; но при этом много и совсем современных вещей, и западных, и от демократов, и разной степени успешности советских попыток освоить искусство промышленного дизайна. А еще непропорционально большой стол, вокруг него могло бы поместиться человек пятнадцать. Накрахмаленная скатерть, столовое серебро; Митя подумал о том, что все это из-за того, что вместе с девушкой Атлантой он сдуру приехал на перекладных электричках, и ему стало смешно. Видимо, Поля подумала о чем-то похожем; ткнула его локтем в бок и, постаравшись сделать это незаметно, поймала его взгляд. Выдвинула из-за стола стул и уселась, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Тетя Лена посмотрела на нее с определенным несогласием во взгляде, но ничего не сказала.

      – Митенька, – начала бабушка Аня, когда все расселись за столом, так и оставшимся полупустым, – какой же ты молодец, что приехал. Мы по тебе так соскучились.

      – А я-то! – ответил он, и Поля пнула его под столом.

      Выпили за встречу. Хрусталь сверкнул скатывающимся летним светом.

      – Ну рассказывай, – продолжил дед Илья с теплом, но и с легкой иронией тоже; лицо тяжелое, и мешки под глазами стали больше. – Как ты у нас оказался? Хотя твоя сестрица уже приучила меня к постоянным неожиданностям.

      Дед перевел взгляд на Полю, но она только отчетливо фыркнула. Митя понял, что она уверена, что дед ее очень любит. Митя немного растерялся и уже собрался было начать мямлить, по ходу дела пытаясь придумать, что бы ответить, но его неожиданно перебила Поля.

      – Опять по новой, – сказала она. – Сначала родители, потом вы. Ну что здесь такого? Там, между прочим, и Цветаева была, и Мандельштам. Я еще в детстве у Цветаевой читала. У нас куча институтских сейчас в Планерское поехала. Это же удивительное место. А вы его так пытаете, как будто он в Челябинск собрался.

      Все еще не зная, что сказать, Митя взглянул на деда Илью; дед одобрительно кивнул. «Вот, значит, куда я еду», – подумал Митя. Дядя Женя быстро и удивленно посмотрел, но не на Митю, а, как ему показалось, скорее на Полю. Лева чуть скривился в высокомерной гримасе.

      – Так ты в Коктебель? – одобрительно и светло сказала бабушка. – Что же Поля об этом ничего не сказала? Да и Андрюша мямлил что-то невнятное. Сказал, что ты хотел Тверь посмотреть.

      – А дом Цветаевой на Новом Арбате ты помнишь? – неожиданно