Воскрешение. Денис Михайлович Соболев

ответила она. – Дай мне одеться, чтобы тебя, пионера, не смущать.

      Митя вышел, но из коридора ответил:

      – Да мне вообще-то глубоко фиолетово. По мне, так можешь хоть голой ходить.

      – Э-э, как у нас все запущено, – протянула она. Полин голос доносился до кухни вперемежку с хлопаньем дверец и невнятным шебуршением. – Я и не думала, что ты по этой части. А вчера говорил, что с какой-то герлой приехал. Так герлу зовут дядя Вася?

      – Поля, не грузи. Утро же. Небо голубое. Хоть кофе сначала сделай, – добавил он, последовательно разбивая пять яиц на чуть подогретую сковородку.

      Она вышла на кухню в какой-то разноцветной хламиде, несусветной, но не разухабистой и в целом даже относительно закрытой.

      – Колбаса, – сказала она.

      – Что-что? – переспросил Митя.

      – Колбаса еще есть. И сыр. Дай вытащу. Можно сварить овсянку. Или манку. И буханка хлеба почти нетронутая. Еще кефир есть. Он, кажется, прокис, но я его пью. Опохмелиться точно не хочешь? Кагор? «Солнцедар»? Денатурат там, с веточкой рябины? Ладно, тогда вари свой кофе. Сегодня твоя очередь. И вообще – перестань изображать гостя.

      Поля плюхнулась на табуретку, казалось бы, почти в полусне, но Мите вдруг показалось, что за этим наигранным полусном она прячет изрядную долю неловкости.

      – Я ж булку забыл, – вдруг спохватился он, открыл шкаф и вытащил ее на стол, добавив к нагромождению прочих частично пригодных к поеданию предметов.

      – Булку, – хмыкнула Поля, и Митя проследил за ее взглядом.

      – Ты знаешь, – ответил он, – мы с тобой на эту тему уже второй день пикируемся. А мне тут пришло в голову, что Московский вокзал – это как зеркало в «Алисе». А с другой стороны Ленинградский. Через них вроде как ходят туда-сюда, и с обеих сторон как отражение, только совсем не похоже. Но и друг без друга не могут, потому что зеркало-то одно.

      Поля подняла глаза над предполагаемой булкой.

      – Точно опохмелиться не хочешь? – спросила она ехидно.

      – Да перестань ты. Я утром видел, что у вас стоит подписка Диккенса. Такая зеленая.

      – Можно подумать, – вскинулась Поля, – что у вас она не стоит. Чтоб на подписки наезжать, много ума не нужно.

      – Я ж не про это, – ответил он. – У Диккенса есть «Повесть о двух городах». Я ее, правда, не читал, но это и пофигу.

      – Я тоже, – сказала Поля, задумываясь.

      – Так вот. Это как с тем зеркалом в «Алисе». Вот такая вот сказка о двух городах. И мы с тобой. Наверное. Так же.

      Поля снова задумалась.

      – Ведь это же все равно только капля в море, – возразила она. – Какая, в сущности, разница. Там же дальше леса и реки, тайга и пустыни, горы, моря, Рига там всякая и Бухара, на их фоне все это какая-то наша мелкая домашняя ерунда. Это же как бесконечность; только немного вдохнешь – и уже летишь.

      Митя подумал о той прекрасной трассе, которая его ждала, о которой он мечтал всю сессию, зубря всю эту бессмысленную инженерную дребедень,