Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 1. Ксения Винтер

он либо не заметил ошибки, либо не придал ей значения. Продолжая улыбаться, мальчишка плюхнулся на край постели и обхватил руками мою ладонь точно так же, как и в нашу первую встречу.

      – Я рад… – несмотря на просьбу помолчать, вновь заговорил он, и не затыкался следующие минут десять точно. При этом мне опять не удалось разобрать ни слова из того, что он говорил.

      «Плохо, – подумала я, старательно изображая внимательного слушателя. – Такими темпами на люди я смогу показаться только лет через сто. Кстати, надо будет непременно спросить у Васта, какова здесь средняя продолжительность жизни».

      Через некоторое время бесконечная болтовня Красного господина поместья Лундун, видимо, надоела лекарю. Дождавшись небольшой паузы между фразами, Чатьен Васт что-то сказал мальчику негромким, но твёрдым голосом. На круглощёкой мордашке тут же отразилось огорчение.

      – Я ещё приду, – пообещал мне Ришан, после чего засунул руку в карман плаща и достал оттуда какой-то фрукт лилового цвета с мелкими красными пятнышками, который и вложил в мою ладонь. – Доброй ночи, Шиануся.

      И ушёл, на этот раз, видимо разнообразия ради, воспользовавшись дверью.

      – Я ничего не поняла, – дождавшись, пока стихнут шаги за дверью, обречённо призналась я.

      Чатьен Васт наградил меня странным взглядом.

      – Брат любит тебя, – через некоторое время, явно старательно подбирая слова, чтобы одновременно и точно передать суть, и чтобы я смогла понять, сказал он. – Он спрашивает о тебе каждый день.

      Я нахмурилась.

      – Почему?.. – я замолчала на полуслове, не в силах правильно сформулировать вопрос – слов в моём запасе всё ещё катастрофически не хватало. Впрочем, когда это меня останавливало? Пришлось импровизировать. – Никого нет. Ты и я. Почему?

      – Нельзя, – последовал лаконичный ответ.

      О, вот это слово я знаю прекрасно! Мой надзиратель повторял его по сто раз на дню. Иногда меня так и подмывало спросить: а что мне вообще можно? Но я не могу этого сделать. Потому что, как минимум, не знаю, как звучит слово «можно».

* * *

      Дни сменялись один другим, и я медленно, но верно сходила с ума. Вынужденная изоляция, щедро сдобренная постоянным стрессом и изматывающими нагрузками как физическими, так и интеллектуальными, сделала своё дело: не выдержав морального давления, я начала срываться на единственном человеке, находящемся рядом со мной.

      – Ненавижу! – в один из дней у меня окончательно сорвало крышу, и я запустила в лекаря чашей с травяным настоем, от которой тот, впрочем, довольно ловко увернулся. Чаша ударилась об пол и со звоном развалилась на несколько неровных осколков, а её содержимое жёлто-зелёной лужей растеклось по полу. – Исчезни! Сдохни!

      Первое слово я выкрикнула на местном языке, а вот два других – на своём родном. Стоило только мне перейти на родную речь, Чатьен Васт тут же оказался рядом и решительно накрыл ладонью мой рот. Внутри меня всё ещё клокотала ярость, так что я не придумала